Пыльца счастья (СИ)

— Наркотическое отравление.

— Сам или?..

— Или. Аура однозначно говорит о сопротивлении некому действию.

— Интересно! – протянул соэр, покосившись на дверь обычной лаборатории. – Ваши коллеги ничего не сказали.

— Вскрытие должно показать. Хотя… — Судебный маг задумался. – Не всякое насилие оставляет следы. Например, если прижать платок к носу находящегося в полусне эйфории человек, экспертиза ничего не выявит. Или положить дозу на язык. Жертва инстинктивно проглотит и умрет. В желудке же и так есть наркотик.

Брагоньер задумчиво потер переносицу.

— Кто давал кокаин?

— Рядом околачивались двое. Частички ауры госпожи Донарт четкие, период распада свидетельствует, она могла дать смертельную дозу. Вторые установить не удалось. Мужчина средних лет. Больше ничего, увы! – развел руками волшебник. – Они нечеткие.

— Заметали следы? – В практике соэра такое уже встречалось.

— Возможно. Однако на коробочке со смесью только частички госпожи Донарт. Остальные давно разложились.

Судебный маг вернулся в лабораторию и через пару минут вынес отчет.

— Подробный к вечеру, господин соэр, слишком много работы.

Брагоньер кивнул и глянул на часы. Почти одиннадцать, вскоре приведут на допрос подозреваемую – всего за пару часов статус госпожи Донарт успел измениться. Соэр сомневался, будто та убила виконта: слишком очевидно, но собирался разработать все версии. Иногда преступники хорошо маскируются, специально позволяют себя поймать, чтобы отвлечь подозрения. Может, блондинка из их числа.

Когда Брагоньер вернулся во временно реквизированный кабинет, госпожа Ллойда уже подготовила все для допроса. Секретарю по статусу полагался второй ключ, удивляться нечему. Честность молодой женщины не вызывала сомнений. Брагоньер в бытность Главным следователем тщательно подбирал сотрудников на подобные должности.

— Прикажете ввести? – В дверях возникла та самая секретарь и с дежурной улыбкой добавила: — Еще кофе, господин соэр?

— Нет, спасибо, кофе мне хватит. – Брагоньер вытащил из шкафа маску и широкий плащ, отряхнул и кинул в кресло. – С каких это пор вы начали подлизываться, госпожа Ллойда?

Женщина смутилась. Улыбка сошла с лица, уступив место растерянности.

— Ну… — Она мучительно подбирала слова. – С тех пор, как вы ушли на повышение, тут все не так. Скучно.

— Скучно? – Соэр обернулся и приподнял брови. – По-моему, как раз наоборот. Помнится, сотрудники вечно жаловались на обилие работы, которой я их загружал.

— Скучно, — повторила госпожа Ллойда и, набравшись храбрости, озвучила просьбу: — Заберите меня к себе, благородный сеньор!

Обращение не по уставу заставило насторожиться. Прежде секретарь никогда не употребляла подобных выражений. Оно и понятно: на работе не существует людей, только должности.

Брагоньер задумчиво повертел в руках карандаш и попросил госпожу Ллойду закрыть дверь, после указал на стул. Секретарь предпочла постоять.

— Я не люблю лести, пожалуй, начнем с этого. – Соэр переложил костюм следователя на край стола и сел. – И не люблю, когда стоят без причины. Сядьте! Вы не на суде. – Женщина подчинилась. – Теперь объяснитесь. Вряд ли выбранные вами слова случайны. У меня есть предположения, но я бы предпочел сначала выслушать ваши.

— Старый начальник лучше нового, — раскрыла карты секретарь. – Существуют причины… Личного характера.

Брагоньер вырвал из блокнота чистый лист бумаги и протянул собеседнице.

— Можно анонимно. Как видите, никаких водяных знаков. Обещаю проверить и…

— Не надо! – госпожа Ллойда оборвала его на полуслове и отодвинула листок. – Мы просто не сработались.

— Домогательства? Вы обратились ко мне, как дворянину, из чего следуют только два варианта. Первый – вы хотите получить теплое место, поэтому прибегли к лести. Второй – кодекс чести аристократа.

— Я бы предполагала первый вариант. – Секретарь жалела, что затеяла этот разговор.

— Вы искренне обрадовались моему визиту, потом начали льстить и, наконец, отказались делиться проблемами. Кто? – Брагоньер оперся подбородком на сложенные "замком" ладони.

— Заместитель, — вздохнула госпожа Ллойда. Соэр все равно раскопает, лучше признаться. – Жалобы писать не стану! – поспешила горячечно добавить она.

— Хорошо, — кивнул Королевский прокурор. – Пусть введут обвиняемую.

Секретарь кивнула и вышла.

Всего одно слово обещало решение проблем. Какое, неважно, главное, Брагоньер не остался безучастным. Он прав, госпожа Ллойда хорошо знала его кодекс чести, соэр не оставит без внимания насильственные нерабочие отношения в Управлении.

После ночи, проведенной в камере, госпожа Эмма Донарт выглядела потрепанной. Ее подвергли унизительно процедуре досмотра, раздели и выпотрошили каждую деталь туалета. Даже куртизанке стало не по себе, когда дородная служительница заглядывала туда, куда не смотрели даже любовники. После Эмме выдали арестантское платье и заперли в камере. В ней пахло сыростью и отхожим местом, а по углам бегали мыши. Обвиняемая забылась сном уже после рассвета.

Девушку конвоировали двое.

Бряцали ручные кандалы – граф Арский велел не проявлять снисхождения к возможной убийце его сына.