Пыльца в крови

На Макао прибывают люди с психическими расстройствами, и специалисты в области психиатрии становятся завсегдатаями этих мест. Никаких социальных, вплоть до криминальных проблем от этого демографического крена на Макао не случилось, наоборот, город начал приобретать вполне респектабельную репутацию – места, которое не грех посетить и приличным людям. Тренд респектабельности усилился, и, расширяя возможности медитативного отдыха, спустя некоторое время здесь построили гигантский Океанариум.

До повсеместного вторжения силового строительства Океанариум представлял собой сверхпрочную сетку-стекло, окружавшую полуостров под водой в зоне трех километров, и широкие стеклянные тоннели для прогулки зрителей. Виды оттуда открывались по тем временам фантастические, как и возможности для исследований. На эту подводную «базу» очень быстро подтянулась наука – построили Центр океанических исследований с десятками лабораторий внутри. Его плавучая башня до сих пор высилась у западной части острова в трехстах пятидесяти метрах над водой и уходила в глубину на полкилометра.

После эпохи респектабельности на Макао наступил занимательный период расцвета наркоторговли. Причем всплеск торговли наркотиками подтолкнули не столько казино и бордели, закрытые стеной закона о тишине, сколько вторгшаяся на полуостров наука, в лице специалистов по психологии и психиатрии, биологии и химии.

Именно здесь, среди парковых флоотиров, белоснежных клиник и инновационных лабораторий, работали самые мощные Преступные научные сообщества. «Блядские ПНС» – так их именовали ребята из отдела полиции по борьбе с наркотиками. В юности Ларский прочитал о ПНС множество увлекательных детективов и триллеров.

Тема наркотиков всегда притягивала его внимание, он чувствовал, что сам склонен к зависимости, к отравляющим ощущениям. Ему сложно было держаться в плоскости реальности, жить и дышать настоящим, слишком сильна была его потребность перешагнуть грань и уйти с головой в оглушающие, невероятные впечатления. В них и остаться.

Как Граув со спорами в крови.

Ларский вполне осознавал свою глубокую болезненную неудовлетворенность жизнью, разрыв между собственной фантазией, мечтой и реальностью. Но старался «не выпадать», позволяя себе только короткие побеги в сторону алкоголя и увлекательной литературы о древних и античных временах, мечтой о которых время от времени подменял свою жизнь.

Никита знал, что в глубокой древности наркотики наносили непоправимый вред здоровью, сжирали жизнь человека, но уже в постантичный период, за несколько столетий до Силовой революции, были созданы первые безвредные наркотики. Более того, их побочные эффекты даже способствовали обновлению и омоложению организма.

Создание первых «полезных» наркотиков буквально взорвало общество и индустрию развлечений. Оптические, акустические и синтетические наркотики были легализованы буквально повсеместно, изобретением их новых форм и новых «улетных» ощущений занимались в открытую и самые добропорядочные граждане. Каждый уважающий себя землянин торчал понемногу или напропалую. Можно было подобрать подходящий кайф по цене и эффекту.

Для человека в отдельности жизнь становилась сказкой, но экономический спад не заставил себя ждать, а затем накрыла социальная деградация и невероятная демографическая яма. Жизнь на Земле стала буксовать и останавливаться: путешествия, полеты в космос, творчество, мода и политика не интересовали никого, даже тех, кто этим профессионально занимался. Могли ли эти легкие возбудители человеческих интересов, желаний и фантазий выстоять перед могучими наркотическими переживаниями, заточенными лично под тебя, под твои страсти и мечты.

Суть наркотика – это особого рода контраст между испытываемыми переживаниями и теми, которых тебе не хватает, осознание личностью глубины разрыва между удовольствием и общим фоном жизни. Наркотики стали феерической победой над реальностью, возможностью «хлопнуть себя коленом по жопе» неоднократно и осмыслить это. Чем больше был разрыв, тем сильнее расцветала зависимость на тучном поле человеческой распущенности.

Об этих временах для себя лично Ларский иногда мечтал.

Когда общество поползло в пропасть, потеряв цель и смысл существования, власть очнулась. Наркотики запретили, в силовые структуры стали вливать огромные средства для искоренения этой заразы. В этой войне между легавыми всех сортов и сообществами тех, кто величал себя «борцами за свободу ощущений», дольше всех продержались так называемые преступные научные сообщества.

Макао был местом наиболее активного производства и распространения уже запрещенных наркотиков. Всю цепочку от химлаборатории до потребления было очень трудно вычислить и вывести на чистую воду, несмотря на то, что всевозможные средства наблюдения были настолько развиты, что кражи и прочие насильственные преступления уже канули в прошлое.

Отношение общества к сравнительно недавно запрещенным и «безвредным» наркотикам оставалось не однозначным. Очень многие были готовы бороться за то, чего их лишала власть. За кайф жизни.