Пыльца в крови

В Мягком зале играли классику, наслаждаясь комфортом кресел, солидной тишиной, виски и короткими заранее прописанными репликами. Там не было никаких зевак и на каждого понтующегося приходилось обычно по три игрока.

В Аллейном зале баккара превращалась в шумное, разнузданное мероприятие, где все участники могли видеть карты стороны своих ставок и комментировать происходящее, единственно, не называя карты ни прямо, ни намеком. Этот зал был до краев полон эмоциями, поэтому там все непрерывно пили и ели, а иногда и дрались, обвиняя друг друга в излишней болтовне или глупости. В Аллейный зал в основном ходила молодежь, и ставки там были невелики.

В Песочном зале, также как в Гротовом и Изумрудном, игра кроилась под разные вкусы с большой осторожностью, балансировала между жесткими, пошагово прописанными правилами и небольшими, со вкусом исполненными отклонениями от них. Главную скрипку здесь играл банкомет, он не просто исполнял обязанности или проводил игру, он принимал гостей, жаждущих испытать удачу, и общался с ними.

Ларский приподнял карты.

Тройка и туз – выбор был совершенно очевиден. В сумме четыре. Чтоб добрать до вожделенной девятки, в идеале еще нужна пятерка.

– Карту, – проговорил он.

– Не дотягиваете до пяти, дружище? – доброжелательно и проницательно улыбнулся Стренберг и вытряхнул для него карту.

Крупье слишком хорошо знал манеру Ларского.

Действительно, если из полученных за раз карт в сумме получалось бы больше пяти, брать третью было слишком рискованно, перебор выше девятки в баккара был верным проигрышем, даже единица банкомета на тузе его бы перебила.

– Если в первом заходе не выпадает сразу больше шести, то надежда выиграть – невелика, – рассмеялся Дарбеню.

– Вы просто не любите вываживать удачу, вам нужно все и сразу, Жан, – пожал плечами Иосиф. – Но баккара требует терпения.

– О! Я очень терпеливо жду третьей карты и своего выигрыша.

Ларский нахмурился, следя, как прозрачная лопатка клона потянулась к его третьей карте. По рукаву форменного фрака медленно передвигался скорпион, на свету он выглядел особенно отвратительно, но это никого не беспокоило. Клон подцепил и перевернул карту.

Шестерка. В сумме с Тузом и тройкой на единицу перехлестывало через девятку, а значит, он проигрывал любому раскладу крупье. На ничью надежда была невелика, но он все-таки подождал, когда Иосиф вытянет карту и вскроется.

Дама, двойка и последняя взятая – та же двойка. Четыре в сумме – слабый расклад.

Дербеню разочарованно выдохнул, готовясь расстаться со своей сотней тысяч, а Маргарет развернулась всем телом к Никите. На ее руке вновь исчез и стал вырастать цветочный браслет.

– Еще хуже, чем у вас, Иосиф, – и Ларский перевернул карты.

Стренберг откинулся назад и сообщил непринужденным тоном:

– Вам просто нужно немного разогреться, Ник.

– Боюсь, у Маргарет не хватит денег на мой разогрев.

Пока победители подгребали себе фишки, он повернулся к партнерше.

– Теперь я играю на свои, а тебе буду должен эти триста.

– Нет, договор, значит, договор, я отступать не буду и тебе очень не советую. Играй на мои!

Последнее слово прозвучало почти обиженно, будто он не от денег отказывался, а от ее шикарного тела. Если Ларский сейчас отмахнется, не увидать ему этих сисек, кроме как в шоколадном разрезе платья, да и то недолго.

– Ник, я вам завидую. Дама, предлагающая деньги, – это такая редкость, обычно все происходит ровно наоборот.

Доброжелательный тон Иосифа был приправлен изрядной долей иронии. Маргарет бросила на крупье испепеляющий взгляд, и он сразу переключил внимание на клона.

– На банке шестьсот тысяч, – сообщил клон.

Ставка была явно адресована к Ларскому. Двойное повышение – следующий шаг в начатой дуэли. Француз с хвостатым молча пожали плечами, а Маргарет решительно схватила его за запястье.

– Принимай.

В Песочный зал входили новые лица, возможно, будущие участники баккара. Но рассматривать их желания не было – прямо сейчас его самого старательно припирали к стенке.

– Воля такой красивой дамы – закон, – склонил голову Иосиф.

– Принято, – сквозь зубы проговорил Ларский.

Он ненавидел, когда ему не оставляли выбора, когда пытались контролировать и вести в нужном направлении.

Карты цветной рубашкой смотрели с унылого камня. Он осторожно приподнял их за край. Двойка и четверка. Сегодня уже слишком много двоек, даже для пяти, смешанных в сабо колод. А в сумме та самая предательская шестерка, которая в первой игре лишила его всякой надежды.

Хотелось взять еще карту и шестерку чем-то дополнить, но это будет неправильно, нерационально. Любая цифирная карта больше тройки лишит его шансов на победу. Да и сейчас они не велики.

– Заметьте, господа, сегодня на прикуп игроку идет крупная карта.