Пышка для чудовища

Министр финансов постоянно что-то рассказывает, пытаясь увлечь меня в танце к королю.

Мой взгляд то и дело падает на Эцика, стоящего рядом с еще одной девушкой. Он улыбается ей, а она накручивает локон на палец. Все же то и дело он кидает на меня взгляд, стараясь не упустить из виду.

К нему подходят еще девушки. Они его что, спутали с министром? Он вообще булочник. Хотя ладно, пусть расслабится. В конце концов, я его сюда затащила. Так пусть познакомится с кем-то. Да! Так будет неплохо…. Наверное…

Я резко отворачиваюсь и сталкиваюсь взглядом с королем. Он беспрерывно смотрит на меня, а я на него. Если б министр финансов меня не кружил, то я точно застыла бы на месте.

В глазах короля одно сплошное спокойствие и безмятежность. Даже пустота. Я толком не могу понять, почему он на меня смотрит. Узнает или нет?

— Все в порядке? — уточняет министр, которому я в очередной раз наступаю на ногу.

Слон и моська просто.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

— Ой, извините. Я просто немного подустала. Мышцы болят после занятий.

— Ах, да-да, понимаю, — отвечает министр.

К слову, он тоже не особо участвует в танце, то и дело поглядывая по сторонам. Да, понимаю, что я не самая лучшая кандидатура для танца, но все же!

— Кстати, а мне говорили, что вы подписываете королевские налоги, — захожу сразу в лоб.

— О, да. Король порой позволяет некоторым предпринимателям развиваться, — отвечает он.

— Вот как, — я вновь смотрю на Эцика.

Он смотрит на меня и едва заметно кивает, будто подзывает к себе. Я прищуриваюсь.

— Да, я отбираю кандидатов в соответствии с их предложением. Все это представляется королю.

— Ох, если я вылечу с отбора, то я очень хочу открыть свое дело в городе. Точнее, у меня уже есть идеи. Только представьте — место, где женщины могут худеть, — говорю я.

В глазах министра финансов вспыхивает интерес.

— Вот как? Только настоящие избранные могут попасть в список на королевский налог, если вы понимаете, о чем я, — он играет бровями. — Всего лишь небольшое ежемесячное вознаграждение помогает им получить такую скидку, а мне содержать свою семью.

Н-да. Раскололся так быстро.

— То есть откат?

— Ну что вы! Всего лишь малую часть дохода.

Я вновь перевожу взгляд на Эцика. То есть булочник тоже взяточник? А как же его слова про честность?

Эцик продолжает меня усиленно подзывать к себе. Девушки уже отошли от него, увлеченные другими министрами.

Музыка заканчивается.

— Прошу меня простить, — министр целует мою руку. — Я вынужден прервать нашу столь прекрасную беседу. Меня ждут. Кстати, если вы все же решите открыть свое дело — сообщите мне.

— Непременно, — я делаю реверанс.

У меня все еще есть шанс получить подпись короля. Но сначала к Эцику.

— Что случилось? — подхожу к нему.

— Еда отравлена, — кивает он на стол.

Я резко бледнею.

— Так, надо сказать страже, — возмущаюсь я. — Тут только трупов не хватало.

— Боюсь, нынешнюю стражу меньше всего волнует, что будет с участницами. Я как мог отвлекал их, но закончится музыка, и они стянутся к столу, — поясняет он.

Я вновь наблюдаю, как пары меняются.

— И что делать?

Мне все-таки жалко участниц.

— Я сказал слугам, но они тоже не особо спешат, — хмурится Эцик, вытирая жирные пальцы о белоснежную скатерть.

На ней остаются желтоватые следы.

— Что-то я так наелся и напился, — он смотрит на меня напряженным трезвым взглядом.

Если он пьяный, то я балерина.

— Не внял советам своего нанимателя о том, что мне нельзя столько есть и пить, — продолжает он, берясь за скатерть второй рукой. — А когда я выпью, я становлюсь таким неконтролируемым и могу что-то испортить.

С этими словами Эцик резко дергает скатерть.

Блюда в этой части огромного стола падают на пол. Тарелки бьются, разлетаясь на мелкие кусочки.

Я недоуменно смотрю на булочника, который вразвалочку направляется к следующей скатерти. Даже музыка затихает, когда с громким треском на пол летит очередной стол.

— Остановись! — я лечу на Эцика.

Мы вместе зависаем над еще одним столом. Я картинно хватаю его за руку, стараясь изобразить из себя строгую госпожу. Хотя, кажется, я больше похожа на жену в глубоком браке, пытающуюся остановить бухого  мужа, пристающего ко всем. Это детскость, безумие так вести себя на балу. Но… шестьдесят процентов налогов. И все уходит, чтобы на столе короля стояло вот это все. Да, мысль однобокая и глупая, но именно она подталкивает меня на это.

— Ну-ка перестань. Уволю без пособия! — кричу на него, таща его за руку, помогая стаскивать очередную скатерть на пол.

Остается еще одна.

— Помогите! — визжит кто-то из участниц.

— Что здесь происходит? — а это уже король.

Он подходит к нам и смотрит тяжелым взглядом на меня.

Я, как истинная леди, заламываю руки. Мол, посмотрите — я ничего не могу сделать с этим телохранителем. И вообще, надо было делать вид, что я его впервые вижу. Только поздно. Весь замок видел, что мы вместе пришли.

— Не буду! — отзывается Эцимиэль и заваливается на последний стол.

Какой-то суп взрывается под ним. В воздух летят оранжевые брызги. Салат падает на пол. Довольный булочник размазывает по белой рубашке шоколад,