Пытка любовью (СИ)

Этого сынка в драке кто-то уе...л, и он скатился по лестнице на один пролёт, на площадку. А мы этих начали уже вытеснять. Они побежали уже вниз по лестнице. А этот как раз поднимался, очухавшись. Я ему и бомбякнул ешё разок по башке. И он опять ё...ся на площадку. У меня уже от стула только длинная задняя ножка в руке оставалась. Потом те уже по второй лестнице вниз отступали, а этот опять подымается. Ну, я его и ещё разок по голове приголубил, падлу.

Он в больнице крякнул от кровоизлияния. Они ведь поддатые были. Кровь у поддатых плохо свёртывается. Да я о нём и не жалею. Поменьше бы таких тварей было - и жизнь лучше была бы.

А мне припаяли убийство с особой жестокостью. За эти два удара. И не важно, что мы были трезвые, а они пьяные. Важно, что у него папа - секретарь Горкома. А у меня папа уже умер к тому времени. Год, как его уже не было. Да он лишь школьным учителем был. Да и кто он, против секретаря Горкома? Мелочь. А мать в постель слегла, когда меня в тюрьму закрыли. А сейчас и её уже нет. Осталась у меня лишь моя пятнашка. -

- Да, х...вые твои дела, - сказал Игорь, - Его папаша ни одной твоей бумаги в суд мимо себя не пропустит. А "химия" у тебя по трём четвертям. -

- Посёлок по двум третям, - заметил Анатолий, - С посёлка можно и на УДО прорваться. Но это, смотря где. Здесь есть посёлки, которые ещё хуже зоны. При мне с этой зоны никто ещё по УДО не уходил. Поэтому мне лучше дождаться "химии". -

Наступило молчание. Они пили чай, как бы ощущая на себе этот тяжкий груз невидимой неволи.

- Не грусти, Игорюха! - сказал Анатолий, - Слушай два зоновских анекдота.

На комиссии, по приходу в зону, одного зэка-чурку спрашивают:

- Профессия?-

- Брыгадыр. -

- Не должность. А профессия, какая? -

- Брыгадыр. -

- Ладно, пень. Работать будешь? -

- А куда они на х... дэнутся?! -

Игорь захохотал.

- Нормально, - сказал он сквозь смех, - А второй? -

- Слушай. Судят грузина. Судья просит подсудимого рассказать, как было совершено преступление.

- Ыду я сваей дарогай, - говорит грузин, - А этат патэрпэвший идот минэ навстрэчу. Паравнялся са мной, запнулся аб камэн, и упал прямо мнэ на нож. -

- Но у нэго же сэм ножевых ранэний, - говорит судья.

- Да, - говорит грузин, - И так сэм раз подрад. -

- Ваше паслэднее слово, абвыняемый, - говорит судья.

- Сто тысяч, - говорит грузин.

- Вы прызнаёте сэба выновным? - спрашивает судья.

- Нэт. -

- Ну, на "нэт" - и суда нэт, - говорит судья. -

Игорь вновь захохотал.

- Ладно. Буду уже собираться, - сказал он, ещё похохатывая, - А то у "мэна нэт" ста тысяч, если что не так случится. -

Он быстро завернул всё в вафельное полотенце. Анатолий в это время завернул ему в кусок газеты чаю и сунул его ему в боковой карман с горстью конфет.

- Приходи, Игорь, когда ещё будет время, - сказал он.

Они попрощались, пожав при этом друг другу руку, и Игорь вышел из кильдыма. Выйдя на дорогу, Игорь вновь увидел на том же месте, где он видел козлов, выходя из больницы, группу зэков, человек пять-шесть.

"Наверное, уже строители пришли на работу", - мелькнуло у него в голове. Но, присмотревшись, он увидел у некоторых из них козьи повязки.

"Чего их сегодня туда тянет?", - подумал он.

Игорь уже поравнялся с этой группой зэков, как увидел Эдьку Тесликевича, выходящего из строившегося здания.

- Игорь, постой, - крикнул Эдик, подняв руку в знак приветствия, - А вы идите уже все отсюда по своим делам. Нечего здесь торчать без дела! - сказал он козлам.

Те быстро "рассосались" кто куда, а Эдик подошёл к Игорю. Они пожали друг другу руку, и Игорь спросил:

- Чего их сегодня сюда как мух на г...но тянет? -

- Ай,- ответил Эдик, - Баранчину кто-то куманул, что здесь "грев" кто-то оставил в бочке с известью. Он мне и сказал, чтобы я поставил одного козла ночью, чтобы он засёк того, кто придёт за "гревом". Но никто не пришёл. Наверно, предупредили уже, - хитро улыбнулся Эдик, - А я тебя из этого "грева" сейчас сам немного подогрею. Пошли. -

И Эдик с Игорем вошли в строящееся здание. Эдик подошёл к железной бочке, стоявшей в углу одной из дольних комнат, на первом этаже. Он скинул на землю кусок старой фанеры, прикрывавшей бочку, и достал из неё большую зелёную матерчатую сумку, которая была полна разными свёртками из газет.

- Держи за одну ручку, - сказал Эдик, и когда Игорь взял её, он достал из сумки блок болгарских сигарет с фильтром "Интел" и банку сгущённого молока, - Заворачивай это к себе в свёрток. А я сумку подержу. -

- А если Баранчин хватится недостачи? - спросил Игорь.

- Заворачивай быстрее, - сказал Эдик, - Не хватится. Он не знает, что здесь есть. Ну, вот. А вот этот пакет так возьми, - и он сунул Игорю подмышку ещё один свёрток из газеты, - Ну, пошли быстрей отсюда. -

Они вновь вышли из здания на дорогу.

- Ну, всё, Игорь. Выздоравливай, - сказал Эдик, - Понесу ему оставшееся. Да и себе ещё кое-что надо будет взять. Всё равно, ведь, он своим кумовкам всё это раздаст. Пока. -

- Пока, Эдик. Спасибо за подогрев, - пожав поданную Эдиком руку, сказал Игорь, и они разошлись в разные стороны.