Пытка любовью (СИ)

Как оказалось потом, все эти знания заключались в том, какие данные надо давать в документах в зону в конце каждого месяца. Деньги, за выполненные зэками работы, зону совсем не волновали, ведь эти деньги шли мимо зоны. Зону волновали ежемесячный процент вывода зэков на работу на рабочий объект, и норма выработки в человеко-часах на всю бригаду. Вот и всё. А норму выработки на каждого зэка в самой бригаде распределял уже бугор.

Для того чтобы делать ежемесячный стопроцентный вывод зэков бригады на работу, нужно было ставить выходы на работу всем зэкам, без исключения. Всем, и даже тем, кто был в это время "на кресту" или на длительном свидании или даже освободившимся по окончании срока и ушедшим в этом месяце "на волю". Иногда можно и нужно было даже приписать одну или две "мёртвые души" из тех, кого ранее списали в другую бригаду или на другой объект. Это нужно было делать потому, что в зоне тоже иногда путали цифры нужного стопроцентного вывода зэков на работу, а тут уже не стоило встревать в спор из-за этого, а сделать так, - если вам нужны такие цифры - получайте.

А для того, чтобы сделать стопроцентную и выше норму выработки на всю бригаду, нужно было лишь увеличить в нарядах время для исполнения работ в графе, которую вольные прорабы частенько вообще не заполняли, считая это глупым для себя делом, потому что зэков часто "перекидывали" с одного места работы на другое. Или нужно было аккуратно исправлять некоторые цифры, заполненные в такой графе, или дописывать ещё одну нужную цифру там, где это было возможно. Да и вообще, вольных эта графа в нарядах не волновала. Их волновали лишь деньги, которых отпускалось определённое количество, и из которых нужно было побольше взять им самим, вольным, а не отдавать их зэкам. А для зоны эти цифры человеко-часов, на которые вольным начальникам было наплевать, означали уже основные показатели бригад по их нормам выработки.

Для зэка норма выработки в сто процентов и выше давала уже право отовариться на девять рублей в месяц в зоновском магазине. За норму выработки в семьдесят процентов и выше, отоварка была уже шесть рублей, а ниже семидесяти - лишь на три рубля. День отоваривания в магазине для каждого отряда в каждом месяце был разный, в зависимости от месячных показателей отрядов по зоне. А этот день был уже как бы праздничным днём для зэков этого отряда. В зоне даже была поговорка для зэков, которым в этот день нужно было идти отовариваться в магазин: "Солнце светит ярко, - сёдня отоварка!".

Игорь быстро понял всю "премудрость" по "завоеванию" первого места и, после того, как Андреев прошёл третью комиссию "на химию", он выполнял уже все обязанности бугра в бригаде, а Андреев как бы отдыхал перед "химией". В тот раз уже Игорь делал всё сам в документах бригады, чтобы сдать их в конце месяца в отдел труда. Андреев лишь наблюдал, правильно ли всё делает Игорь. Все делалось Игорем правильно и бригада, как и прежде, была на первом месте. Все в отряде уже знали, что когда Андреев уйдёт "на химию", то Игоря поставят бугром этой бригады.

В вопросе о том, какой процент нормы выработки делать бригаде за месяц, была одна маленькая деталь. В конце каждого месяца нужно было узнавать, какой процент нормы выработки будет у бригады Алябаса, для того, чтобы сделать у себя на два-три процента выше. Для этого Андреев в конце каждого месяца брал чаю на хорошую "замутку", брал горсть конфет и шёл в кильдым зэка-мастера, который проводил учёт всех работ, сделанных зэками второй половины свинокомплекса. Этот кильдым, вернее "рабочий кабинет", в котором кроме старого письменного стола, старого книжного шкафа для бумаг и пары стульев ничего бы и не поместилось, был отгорожен в старой прицепной передвижной бытовке для вольных работяг, стоявшей на четырёх автомобильных колёсах. Большая половина этой бытовки являлась каким-то складиком у вольных мастеров, а меньшая - рабочим местом для зэка мастера-учётчика работ. Эта бытовка уже до половины колёс как бы вросла в землю. Во время чифирения и в разговорах при этом с мастером-учётчиком, Андреев как бы случайно и узнавал у него, какой процент нормы выработки будет в бригаде Алябаса.

Фамилия этого зэка-мастера была Китик, что на хохлятском простонародном диалекте означало слово "котик", и числился он в бригаде Алябаса. Он был небольшого роста, чернявый, лет тридцати. У него было средне-техническое образование строителя. В зоне Китик сидел третий год. Авторитета у него не было никакого. В зоне он жил "молча в тряпочку" и "никуда не высовываясь", мало что зная про зону и ничего не умея делать своими руками. К тому же он был жаден и никому ничего не одалживал даже после отоварки в магазине. Поэтому и кентов среди зэков у него не было и даже не намечалось