Пытка любовью (СИ)

Но почему я это понял? Почему это не понял какой-нибудь философ на воле? Да потому, что они лишь работают "философами", чтобы зарабатывать на этом деньги. Потому, что они казённые философы и социологи. Такие всегда были нужны верхам в государствах для того, чтобы лишь оправдывать государство и власть "с научной точки зрения". А я начал сам изучать и философию и социологию. И не ради денег. А просто хотел понять. И всё. Поэтому мне и повезло открыть новые Законы Природы. Только-то и всего.

Но их ещё не достаточно, чтобы всё полностью систематизировать. Как же мало я ещё знаю! Чем больше я узнаю, тем больше я вижу, насколько я ещё тупой. Как бы я был рад зарыться года на два в хорошую библиотеку... Ладно, может быть, тоже прорвусь "на химию". Как хорошо, что жизнь дарит мне встречи с хорошими людьми. Если бы не Михалыч, как бы сложилась тогда вся моя жизнь в этой зоне? Такие люди, как он, - единицы из тысяч. Просто мне ещё раз повезло в моей паскудной жизни".

СТРАСТИ-МОРДАСТИ

Игорь стоял и курил рядом со Светланой у вытяжного шкафа. Она стояла к нему вполоборота. Его рука протянулась к ней, легла ей на плечо, и мягко повернула её к нему. И она подалась к нему как бы сама, всем телом. И вот её большие карие глаза уже рядом с его глазами. Её взгляд как бы заволакивает каким-то томящим дурманом, и веки с длинными ресницами опускаются в истоме. Её голова при этом чуть запрокинулась, подставляя ему полураскрытые губы, жаждущие поцелуя. Их уста соединились. Насколько нежны и приятны её губы!

Поцелуй опьянил, одурманил их головы. Но что это? Это уже не её губы. Это уже торчащий от возбуждения сосок на её упругой груди, который он целует. Затем целует другой. Его нельзя оставить без поцелуя, чтобы он не обиделся. О! Как они прекрасны! Как приятны! Они набухли и торчат так лишь для его поцелуев. Как приятно ласкать их в поцелуе.

Он сдвинул ладонями упругие груди одну к одной, прильнул к ним своим лицом и ощутил, как нежна и приятна их бархатистая кожа. Какое наслаждение зарываться в них лицом. Зарываться между ними. Целовать и ласкать это нежное женское тело, отдавшееся ему для этого.

Его губы и кожа лица ощущают упругие и нежные возбуждённо торчащие соски её груди. А его "своевольный член" уже просто торчит от возбуждения. Он торчит как кол. Это он сейчас пуп Земли. Это его, упрямого, уже ничто не сможет сдвинуть с его намерений. Он никому не позволит даже думать иначе, чем как об удовлетворении его непреклонных желаний. Он уже отключил весь разум, думающий иначе.

Руки Игоря идут ниже, ощущая ладонями тёплоту и нежность кожи этого головокружительно прекрасного тела. Им нравится ласкать и гладить этот бархат кожи. Изгиб спины. Прогнутая к нему талия. Овалы широких бёдер.

Умопомрачительно! Голова уже не работает. Она лишь воспринимает прекрасное и нежное её тело. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Мозг воспринимает лишь эту красоту и нежность. Он больше ничего не хочет понимать. Упругие ягодицы. Верх ноги. Верх другой ноги. Как тепло между её ногами.

В голове лишь сексуальный дурман. Горячее дыхание. Низ живота. Вот оно, всё это долгожданное, манящее и влекущее к себе. Какое наслаждение прикасаться к этой нежной и упругой красоте. Ощущать её своими руками. Мягкие курчавые редкие волосы на бугорке её лобка. Игорь как бы видит всё это своими глазами.

Какое наслаждение гладить, ласкать, ощущать всё это тёплое и нежное своими ладонями, своими пальцами. Это пьянит. Это дурманит. Его рукам тепло от нежности этих женских прелестей, одурманивших его голову. Как нравится его рукам ласкать всё это. Они делают это как бы сами. Его пальцы тянутся в ласках ниже. Там - то желанное место, куда и рвётся его неумолимый, торчащий колом, "своевольный член семьи", подчинивший сейчас всё своей воле. Ему необходимо туда. И он неумолимо рвётся туда, в эту одурманивающую нежность.

И вот он уже там, куда он так стремился. Ему приятно ощущать эту упругую и горячую нежность. Он ярко ощущает эту беспредельную нежность и горячую теплоту, и ему хочется ещё дальше и ещё глубже. Там должно быть ещё нежнее и приятнее. Там - само сладострастие.

Дрожь волнами прокатывается по телу Игоря, как бы играя почти всеми его мышцами. Вершина наслаждения, когда изливается то, что является жизненной значимостью. Она вырывается из него бьющими струями. Раз... Два... Три... Ещё... Ещё...

Игорь почувствовал, что-то тёплое у себя внизу на животе. И это тёплое медленно потекло по его животу. Он проснулся и понял, что низ его живота просто залит его спермой.

"Да... Накопил добра", - подумал он, - "Хорошо, что сейчас ночь. Высохнет ли всё это до утра? Раньше, вроде бы, успевало за ночь всё высохнуть. Да и хрен с ним!".

Спать хотелось так, что веки его даже не раскрывались. Он повернулся на другой бок и как бы провалился в какое-то небытие без снов.

Проснувшись, Игорь сразу же почувствовал корку на своих трусах. Ему вспомнился его сон.