Пытка любовью (СИ)

Дня через два в голове Игоря как-то сама собой всплыла банальная песенка из городского фольклора о несчастной любви богатой и знатной девушки дворянки, дочери графа, и молодого лакея, служившего в богатом графском доме её родителей. Эту песенку Игорь когда-то слышал в кампаниях своих сверстников-подростков по вечерам под гитару. Её исполняли не слишком часто, и она, казалось, уже была и забыта Игорем. Но она вдруг вспомнилась. И сейчас эта песенка о несчастной любви украдкой, постоянно всплывала в его голове, как он ни гнал её оттуда. И вскоре он начал постепенно сам ощущать и осознавать, насколько это мучительно любить украдкой.

В этот день, после того как Игорь быстро съел свой обед в больничной палате, он, как и нужно было, медленно шёл по коридору стационара, чтобы вновь побыть несколько коротких минут после обеда наедине со Светланой. Внутри его была уже томительная жажда этих незабываемых минут, предоставляемых ему судьбой, до того момента, как больничка вновь будет открыта после обеденного перерыва для зэков.

Когда Игорь был уже недалеко от двери стационара, ведущей в вестибюльчик прихожей больнички, постоянно закрытая дверь кабинета-кильдыма Могилы, которая была слева от него, вдруг открылась, и в дверном проёме Игорь увидел фигуру Сани Колодина, которого в зоне звали Колодой, в одетом поверх зэковской одежды белом халате.

- Игорь, зайди. Поговорить надо, - сказал Игорю Колода, и Игорь вошёл вслед за ним, прикрыв за собой дверь.

В небольшом кильдыме Могилы, справа от входа в простенке был старый светлый двустворчатый шкаф для одежды, за ним, справа у стены стояла металлическая койка, застеленная старым "вольным" покрывалом. У окна был старый светлый письменный стол с одиноким стулом, а слева от стола у стены стояла светлая "вольная" тумбочка. Окно было занавешено старой тюлью, за которой были в задёрнутом состоянии маленькие больничные белые занавески, закрывавшие нижнюю половину окна. И лишь эта тюль на окне придавала кильдыму Могилы некий уют, отличавший его от кльдымов других совейских зэков, которые в разных, даже в самых невообразимых местах, создавались зэками на выездных рабочих объектах колонии.

- О чём разговор? - спросил Игорь, проходя к столу, стоявшему у окна.

- Присаживайся на стул, - сказал Колода, садясь на кровать, - Можешь курить, - и он вынул из кармана пачку болгарских сигарет "Родопи" с фильтром. Он достал из неё себе сигарету и бросил пачку на стол рядом со старой алюминиевой пепельницей.

- Спасибо, у меня свои, - поблагодарил Игорь, доставая из кармана пачку болгарских сигарет "Интел" с фильтром.

По зоновским понятиям это говорило о том, что разговаривать будут два относительно равных зэка, имеющих довольно таки высокий зоновский "достаток". Колода прикурил сигарету от спички и, бросив её в пепельницу, сказал Игорю, который держал в руке сигарету не прикуренной:

- Кури, не стесняйся. Могилы сегодня не будет. Он на свиданке. Ключи у меня на все три дня. Можем говорить спокойно. А, если понадобится, и чайку можно будет заварить. -

Эти слова были сказаны, с целью показать свою связь с тем, кто может в зоне довольно часто заходить в кабинеты хозяина и его замов. Это говорило и о том, что, при желании, этот заходящий в кабинеты человек может дать "где надо" и ту информацию, которая будет влиять на мнение зоновского начальства. А это, как правило, приносит и свои "плоды" в зоне, влияя в первую очередь на жизнь зэков, которые и будут затронуты такой информацией.

- О чём пойдёт базар? - вновь спросил Игорь, присаживаясь на стул и помня о предупреждении Светланы об особой хитрости Колоды. Он не прикуривал свою сигарету, зная, что Могила не курит вообще. А с прикуренной сигаретой у Игоря могут возникнуть и непредвиденные неприятности.

- У тебя как со Светкой? - спросил Колода, как бы стряхивая пепел сигареты в пепельницу, хотя и стряхивать пока с неё было ещё нечего, и выпуская при этих словах дым из своего говорившего рта, - Ты любишь её? -

После этих слов Игорь поднялся со стула. Он сразу же внутренне ощутил, что это начало "гнилого базара" человека, с которым у него никогда не было прежде вообще никаких отношений. А это уже говорило и о том, что такой базар для любого зэка совершенно лишний и не уместен в зоне. Такие разговоры могут быть в зоне лишь у проверенных долгими годами кентов, которые могут доверить друг другу нечто сугубо личное, которое не выйдет далее никуда, и не станет известным более никому.

- Это уже моё личное дело, - ответил Игорь, зная лишь то, что начало такого базара, затрагивает для него в первую очередь его любимую, ставшую для него самым дорогим в этом мире, - А в личные дела даже прокурор не лезет. Или, "у кого что болит, тот о том и говорит"? Пока. -

Эти слова Игорь произнёс довольно твёрдо, хотя и спокойно, глядя Колоде в лицо, и это, как он увидел, произвело своё впечатление. Колода не окликнул Игоря, когда тот выходил из кильдыма Могилы. Это бы означало в зоне "лезть человеку в душу", что вообще было недопустимым в зэковской среде.