Quantum compita

А если, как раньше, крутим ему мозг, что-то недоговариваем, значит, охренели мы не полностью, и контроль сохраняется. Но в том-то и дело, что он чувствует, что уже не понимает нас – контроль утерян, смотри первый пункт!

Вот совсем несмешной парадокс – Командор уверен, что мы, теоретически взрослые мужики, просто не можем искренне вести себя как озверевшие подростки, то есть совсем охренеть. Не могут вменяемые взрослые ржать над вот таким вот и считать это правильным!

Наверное, парни решили, что нас просто уносит игра, что мы дали волю природному зверству, пользуясь виртуальной вседозволенностью. Считают нас конченными мразями – мы же творим это при своих пацанах! Мы не сможем им объяснить, что нам это действительно просто смешно. Да и не станем ничего объяснять, ещё не хватало! Это только наше, и далось оно нам очень недёшево!

– «Сколько раз ты поднимешься с палубы, детка»? – Не мы это придумали.

Сколько раз, стирая зубы в бессильной ярости, сгорая в отчаянье, клокоча глоткой, кидались на ставших ненавистными дедов в полной уверенности, что через секунду скорчимся от боли на проклятых досках?! Пока что-то не стало получаться, и вот это вот не стало казаться забавным!

Только тогда стал доходить смысл не единожды уже сказанных нам слов. В который раз повторил старый атаман:

– Ты пойми – нет тренировок, подготовки – всё это просто один бой до смерти. Всё, бой уже идёт, бояться больше нечего.

– Ха-ха-ха! – Залился Захар, это ж взаправду так просто! И это так весело!

Мы честно пытались понять дедов, а в результате поняли самих себя, осознали, что же с нами творилось, отчего к нам относятся как чему-то чуждому. Да потому что мы сами уже считали всех чужими!

Нам стала открываться тайная сторона настоящей войны. Что мы делали все свои мирные жизни, ничегошеньки о ней не зная? Даже хуже – головы наши были забиты выдумками и откровенной ложью о войне!

Главная ложь – это то, что она когда-нибудь будет. Мы бесконечно повторяли простые движения – для уверенности, чтоб не бояться и не думать – ну, умора! Просто для того, чтобы однажды, когда война придёт к нам, прежде чем погибнуть, повторить их вместе со своими мальчишками в последний раз, вот и всё! Так тренировали нас, и мы к пацанам с той же ерундой, вот дурни, прости, Господи!

Да не собираемся мы погибать, и мальчишкам не дадим! Ну, обречены, ну, нет шансов, и что нового? Последний бой неизбежен по определению, он уже начался! Война уже с нами, она давно поселилась в наших душах, и мы всего лишь, наконец-то, обратили на неё внимание!

Не скажу, что приняли простые истины от атаманов с радостью. Всё это уже варилось у нас в мозгах, мы читали это в душах, видели в глазах наших мальчишек – яростное желание жить во всю катушку назло любой неизбежности, но считали, что потихоньку сходим с ума, взрослые так думать не должны, не имеют права!

Нас, взрослых, отцы, как слепых щенят, ткнули носами в очевидное – взрослые не имеют права заблуждаться, мы обязаны выигрывать! Как бы ни играть! Нельзя лишь позволить себе уютную, согревающую душонки ботву, и раз уж нам так повезло, выпал уникальный шанс с ней расстаться, не нужно придумывать себе лишние переживания – мы же в самом деле хотим избавиться от всей этой мути и по-настоящему быть с парнями – быть им своими…

Вернее, быть своими только им, а прочие, для кого эта зола мораль, – никто и ничто, просто угрозы и цели. Они не бывают хорошими или плохими, вопрос лишь в правильном определении дистанции.

Глава 6

Неждан.

Вообще-то, особой радости мы с Плюшем не испытывали, обоим же ясно, что с такими жизненными взглядами в родной реальности нам придётся кисло. Это я к тому, что оба мы сохраняли трезвость рассудка, крыши, конечно, немного съехали, но и совсем их не перекосило.

К тому же до выхода в родной мир требовалось элементарно дожить, а для этого нужно стать адекватным именно этой игровой реальности. Тьфу, опять заумь! Да просто очень захотелось жить, чего уж тут рассусоливать!

И тут как по заказу лопухнулся драгоценный Командорушка! Он не дурак, сразу о чём-то стал догадываться – тем хуже для него. Пусть потерзается в раздумьях, в каком яйце теперь его смерть – Кощеюшка ненаглядный!

Вот не жаль его ни капельки, пусть спасибо скажет, что мы его на месте не загрызли. Потом, может быть, скажет, когда дойдёт до него, с кем связался, кого он, «гипнотизёр» хренов, пытался дурить! Уж мы счётец предъявим, всё учтём!

Нас с Захаром в то утро будто свыше осенило – с разбитой моськой, но мы стояли, и просто праздник какой-то – Закарушка зарядил атаману в шнобель! Весь день потом как на крыльях летали!

Вообще, посовещались мы с Плюшем, он сказал, – сука, будем жить!

А я кивнул, – полюбак!

Ну и житиё наше само собой упорядочилось, структурировалось в свете исторических решений. Мы решили больше не готовиться встретить с ребятами гибель, а так ей при встрече навешать, чтоб дорогу к нам забыла тварила костлявая.