R U Mine? (СИ)

— О, — сказала Мари, немного откинувшись. — Я думала, что ты нашел кого-то, а не, хм, проститутку, — объяснила она. — Это сработало? Забыть о Эве, я имею в виду.

— Нет, не совсем. Я все время воображал Эву, и это выглядело примерно так: «Эве нравилось, когда я делал это», «Эва бы сделала это», «Эва бы знала, что делать». И прочее, — объяснился я.

— Еще что-нибудь случилось? — спросила она, застав меня врасплох.

— Извините?

— Мне кажется, тебя еще что-то беспокоит. Что еще случилось?

— Да, — признал я, глядя вниз. Я не хотел говорить ей.

— Что случилось? — спросила она, устремив свой взгляд на меня.

— Вы думаете, что я сумасшедший, — сказал я, немного усмехнувшись.

— Почему я так думаю? — снова спросила женщина, скрестив руки.

— Потому что я снова говорил с ней. С Эвой. Я разговаривал с ней, — ответил я, закрыв глаза.

— Я не думаю, что ты сошел с ума, — сказала миссис Эверланн. — Но ты так думаешь. Почему?

— Ч-то? — спросил я.

— Ты думаешь, что ты сошел с ума. Почему ты так думаешь? — опять спросила женщина.

— Честно говоря, — начал я, вспомнив слова Эвы: — Я думаю, что каждый немного сумасшедший. Но некоторые люди никогда об этом не узнают, а другие сейчас находятся в психиатрической больнице, — миссис Эверланн кивнула, немного поджав губы. Она открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но я перебил ее.

— Я всегда был дерьмовым актером. А сейчас даже хуже.

***

Onsdag 13:41

— Крис, тебе не жарко? — спросила меня миссис Эверланн, снова садясь. Она только что, как и вчера, сказала секретарю отменить все приемы. Сегодня был короткий день, поэтому она заверила меня, что все прекрасно, потому что было еще только двое больных.

— Не очень, — солгал я. Я не мог сказать ей да, потому что если бы я сделал это, то она заставила бы меня снять свитер. А я не мог этого сделать.

— Ты уверен? — продолжила женщина.

— Да, миссис Эверланн, — сказал я, зная, насколько ее раздражало, когда я так говорил. Я многое узнал о ней во время наших приемов.

— Ты знаешь, что я проходила курсы, и знаю, как выглядит человек, когда он врет, верно? — спросила она, изогнув бровь.

— Вы напоминаете мне об этом каждый прием, так что да, я знаю это, — сказал я, закатив глава. Она была довольно резкой; это раздражало.

— Хорошо, — она закатила глаза мне в ответ. — И ты знаешь, что я вижу, что ты врешь, верно?

— Да, но я не вру, нет ничего, что Вы могли бы увидеть, — солгал я, пытаясь прозвучать, как умник.

— Я вижу, как вспотели твои руки, Крис, — сказала женщина, застав меня врасплох. Я посмотрел на свои руки, и, конечно же, они вспотели.

— Я, хм, — я пытался найти нужные слова, но они не приходили мне на ум. Я был навеселе.

— Снимите свой свитер, Крис, — сказала она, скрестив ноги и поморщив свое лицо.

— Нет, миссис Эверланн.

— Да.

— Нет.

— Просто снимите его.

— Вы понимаете, что Вас могут арестовать за сексуальное домогательство? — спросил я, угрожая ей. Я не хотел снимать свитер.

— Нет, ты не можешь. Попросить пациента снять свитер только для того, чтобы посмотреть вредит ли он себе, не является никаким типом сексуального насилия, — заявила психиатр. Она была права, но я хотел избежать последствий. — Вам должно быть нетрудно, если только Вы не скрываете что-то, — она слова подняла бровь, а я вздохнул, потому что проиграл.

— Сейчас, — я замолчал, глубоко вдохнув. — Дайте мне минутку, — я приподнял рубашку, затем футболку. Я быстро потянул их вниз, чтобы закрыть живот. Затем я полностью снял свитер. Мои глаза были закрыты, и я услышал, как громко ахнула миссис Эверланн.

— Почему у тебя шрамы, Крис? — спросила она через несколько минут. Я стоял с закрытыми глазами.

— Я воюю.

— С кем?

— С собой.

— Как долго? — продолжала спрашивать меня она. Я не хотел отвечать, но мне пришлось бы это сделать, так или иначе.

— Через полторы недели после, — сообщил я, ссылаясь на смерть Эвы. Мой разум вернулся к первому разу. Тогда я не нанес много шрамов; всего несколько царапин на свое запястье. Но через некоторое время мне было необходимо больше. Я наносил более глубокие порезы, а не прямые длинные линии, как раньше. Теперь маленькие, зубчатые, но глубокие шрамы находятся на моей руке.

— На самом деле? Как, черт возьми, тебе удается скрывать это? — спросила миссис Эверланн, хотя этот вопрос, скорее всего, она задала себе. Я медленно открыл глаза, увидев ее нахмуренное лицо.

— Я не сказал Вам, — сказал я, хотя, очевиднее всего, мой ответ звучал как вопрос.

— Я знаю это, — она снова закатила глаза. Я уже знал, что это стало ее привычкой; по крайней мере, когда я находился здесь. — Но я не знаю, как я не заметила, что ты носил свитера. Хотя все это время было жарко.

— Я знаю это чувство, — пробормотал я, сфокусировавшись на полу, и сел немного прямо. Узнать о Эве у меня заняло несколько минут. Самое страшное, что я узнал обо всем этом через слухи. Я, блять, сам не заметил это. — Это отстой. Знать, что кто-то вредит себе, а ты ходишь в полном забвении. Это даже хуже, когда ты любишь человека и думаешь, что он счастлив.