«Ра»

Десятого июня ветер снова посвежел. В тот же день Абдулла зарезал последнюю курицу, в клетке осталась только утка. Клетку отправили за борт – намокнет и затонет, – но обезглавить утку ни у кого рука не поднялась. Ее помиловали и, окрестив именем Симбад, позволили – с веревочкой на ноге – разгуливать по палубе, к великой досаде Сафи. Корзина заменила Симбаду особняк, и он стал заправлять на носовой палубе, а Сафи обычно держалась вблизи, и, если кто-то из них по рассеянности забредал на чужую территорию, это кончалось тем, что либо Симбад немилосердно щипал сзади Сафи, заставляя ее визжать от негодования, либо Сафи торжествующе скакала в свой уголок с утиным пером в руке.

Ночью волна заметно прибавила, и море разбушевалось. Порой становилось жутко стоять на шатком, скрипучем мостике, не видя в ночи ничего, кроме пятнышка света на парусе да топового фонаря, который болтался, словно обезумевшая луна, среди звезд, мелькающих между гонимыми бурей тучами. Вдруг за спиной будто злобная змея зашипит – бурлящий гребень вровень с твоей головой гонится за лодкой, а самой волны не видно, кажется, только белая пена летит по воздуху и что-то шепчет про себя. А черный вал уже подкатился под связки папируса и толкает их вверх своими чудовищными бицепсами, и тут же отпускает нас, и мы падаем вниз – падаем так глубоко, что следующий белый призрак реет в воздухе еще выше, чем предыдущий. Двухчасовая рулевая вахта совершенно изматывала нас, хотя мы обычно работали только одним веслом, наглухо закрепив второе.

За ночь море расшатало «Ра» сильнее, чем когда-либо. На рассвете амплитуда качания мачты на уровне крыши достигла 60 сантиметров, а макушку на высоте 9 метров мотало так, что сам Карло с трудом удерживался на ней. По примеру древних египтян каждое колено двуногой мачты мы утопили внизу в ямку на плоской деревянной пяте, установленной прямо на папирусе. Толстый деревянный угольник жестко соединял мачту с пятой, но теперь скреплявшие их веревки настолько ослабли, что оба колена лихо плясали, грозя выскочить из ямок. Да и ванты, похожие на параллельные струны, то провисали, вместо того чтобы притягивать колена к бортам, то вдруг натягивались так, что даже страшно: сейчас либо мачта сломается, либо лопнут папирусные связки, – ведь ванты были закреплены за толстый канат, обрамляющий весь фальшборт.

Мы вбили под пяту деревянные клинья и принялись за разгулявшиеся ванты – подтянешь одну, гляди, как бы не лопнула, пока остальные еще провисают. И вот мачта снова укрощена.

В этот день мы не могли пожаловаться на одиночество. На палубу градом сыпались летучие рыбки. Мы прошли мимо большой луны-рыбы, безжизненно лежавшей на воде. Какая-то тварь заглотала крючок и размотала всю леску на спиннинге Жоржа. Не успел он ее вытащить, как другая рыбина перехватила улов, и Жоржу досталась лишь голова. «Ра» мчалась по горам и долам с рекордной скоростью, и мы были изрядно обескуражены, когда Норман, определив в полдень наше место, сказал, что мы не так уж много прошли. Нас снесло течением на юг.

За одни сутки правый угол нашей кормы осел настолько, что конец рулевого бруса то и дело зарывался в волну и тормозил. На кормовой палубе вода стояла по щиколотку, а иные гребни докатывались до ящика со спасательным плотом, уложенного под мостиком. Всякий раз ящик ерзал и тер веревки.

На следующий день море продолжало бушевать, а с крепнущим нордом вернулся и холод. Регулируя крепление рулевого бруса, который все время врезался в воду, Юрий увидел на нем какой-то голубой пузырь и схватил его руками, чтобы сбросить. Юрий в жизни не встречался с «португальским военным корабликом» и даже не понял, что происходит, когда его руки вдруг оказались опутанными длинными жгучими нитями физалии – одной из самых опасных, несмотря на малые размеры, тварей Атлантического океана. Этот каверзный пузырь не единичная особь, а целая колония мельчайших организмов, объединенных сложными взаимоотношениями, и у каждого свои особенности и функции. Единственная задача самой крупной особи, пузыря – поддерживать эту удивительную артель на плаву. За ним волочится пучок многометровых арканчиков, составленных из маленьких граждан сообщества. Кто-то добывает пищу для всей колонии, кто-то отвечает за размножение, есть и солдаты, они буквально стреляют едкой кислотой в добычу и врагов. Самые крупные «португальские военные кораблики» могут даже парализовать и убить человека, такие случаи известны.

Жгучая боль через кожу распространилась по нервам, сковала мышцы правой руки нашего судового врача и подобралась к сердцу. Бедняга полез в аптечку и перебрал все: от мазей до сердечных и нервных таблеток. Четыре часа понадобилось ему, чтобы укротить боль и восстановить подвижность руки.