Раб и Царь

– Правда, не смертельные, – добавил Сергей Михайлович. – Однако хватит о грустном. Саня, а ведь мы сегодня стали обладателями контрольного пакета акций!

– Точно! Я же всё, что скупил Серов, выиграл!

– Вот это мы сейчас и отметим, – обрадовался отец.

– Но что же делать с квартирой и дачей? – напомнила мама.

– А это ты теперь у сына спроси, – ответил отец, – как-никак, он теперь не только директор, но и фактический хозяин фирмы.

Раб сидел в своём кабинете и недовольно барабанил оправой разбитых очков по столу. Перед ним с опущенной головой стоял Стас.

– Владимир Николаевич, ей Богу, всё было сделано, как договаривались. Он уже все свои акции на кон поставил. Оставалось только взять их.

– Так что же ты не взял?

– Кто же знал, что этот псих очки разобьёт?

– А без очков, значит, играть ты не умеешь?

– Так, карта выпала.

– Почему же он всё-таки разбил их?

– Не знаю. Подошёл, посмотрел, да как шарахнет об пол. На это никто не рассчитывал.

– А надо было рассчитывать.

– Да разве возможно это рассчитать?

– Запомни, рассчитать можно всё. Абсолютно всё, ты понял? Значит, была утечка. Значит, кто-то пронюхал про очки.

– Бог с вами, Владимир Николаевич, кто же мог пронюхать? Да если бы пронюхали, они бы меня на клочки порвали.

– Это уж точно.

Дома весь вечер Раб был тоже задумчив и неразговорчив.

– У тебя неприятности на работе? – спросила его Катя.

– Почему ты так решила?

– Сидишь, о чём-то думаешь…

– Значит, если человек о чём-то думает, то у него неприятности на работе?

– Нет, я же чувствую, что у тебя что-то не так.

– Что значит, чувствую? Объясни, что ты вкладываешь в это слово. Должны же быть какие-то аргументы. А то чувствую, и всё. Мне не понятно.

– Я не могу тебе объяснить, просто чувствую. Но я ведь правильно догадалась?

– В том то и дело, что правильно. Если бы нет, то и разговора не было. Я и пытаюсь понять, как можно о чём-то узнать без информации, без логики, а просто так чувствую, и всё. Бред какой-то. У меня действительно на работе неприятности. Сорвалась сделка, а я не могу понять, почему. С точки зрения логики, всё было сделано правильно. Утечки информации никакой не было, а сделка взяла, и сорвалась.

– Ты потерял много денег?

– Нет, денег вообще не потерял, наоборот, даже немного заработал. Не могу понять, почему люди иногда поступают вопреки логике? Что их заставляет это делать? Второй раз с этим сталкиваюсь, и не могу понять.

– А что было в первый раз?

– Первый раз вы голые бегали у реки. Ну, с тобой всё ясно. Ты упала в воду и промокла. А остальные? Зачем они это сделали? Кто их заставил?

– А, ты про это? – Катя улыбнулась и о чём-то задумалась. – Ты знаешь, а я часто вспоминаю этот случай.

– Да? – Раб недоумённо посмотрел на жену.

– Вот если бы кто-нибудь сказал мне: отдай всё: и коттедж, и деньги, и всё, что ты нажила за столько лет, а взамен получишь возможность вот так же побегать голышом вдоль реки, ей Богу, отдала бы не раздумывая.

– А зачем? – ещё больше удивляясь, спросил муж.

– А затем, чтобы потом всю жизнь вспоминать об этом.

– Что-то у тебя дороговато получается! А что тебе мешает вспоминать об этом, не лишаясь всего? Насколько я помню, ты принимала участие в этом стриптизе?

– Увы, но, к сожалению, – нет. Там я действовала под давлением обстоятельств, а все остальные от избытка чувств. Как ты этого не понимаешь?

– Нет, этого я не понимаю. А ты всё понимаешь?

– Нет, тоже не всё. Я не понимаю, например, как мы с тобой живём. Вроде ты всё делаешь правильно, вроде заботишься, вроде любишь, а всё вроде не ты, а кто-то другой. Иногда ты меня просто пугаешь. Мне кажется, что ты давно мёртвый, но почему-то остался тут на земле. У тебя нет того, что отличает мёртвого человека от живого. У тебя нет чувств. Мало того, ты даже не знаешь, что это такое. Поэтому и получается, что ты иногда не понимаешь людей, а люди не понимают тебя.

Раб задумался, а потом вдруг неожиданно рассмеялся.

– Увы, дорогая, но на твоих чувствах кашу не сваришь. Чтобы человек чувствовал, организм должен быть сыт. Я мужчина и должен добывать хлеб насущный в поте лица своего. А вот как я добуду этот хлеб, как накормлю, так и чувствовать можно сколько угодно.

– В этом как раз и состоят наши разногласия. Я считаю, что чувство первично, а мысль вторична, а ты наоборот.