Раб из нашего времени. Книга 3. Стать победителем

- Гаузы, это завоеватели мира, в котором родилась цивилизация зроаков. Тысячи лет они держали нас в рабстве и поедали наших младенцев. Тысячи лет они ставили над нами жуткие эксперименты, превращая нас в животных и беспрекословные машины для убийства. Тысячи лет они забирали наших лучших воинов в неизвестность и никто из воинов назад никогда не возвратился. Гаузы - это зло. Гаузы - это гибель.

- Странно…, - мне не удалось удержаться от рассуждений вслух: - Какой тогда смысл в существовании ложи "Возвращение"?

Даже связанная, княгиня умудрилась пожать плечами:

- Этот мир для нас чужой… Здесь нас тоже все пытаются уничтожить… И в данный момент мы научились делать оружие и сражаться, так что можно попытаться вернуть себе родной мир. Победить или умереть…

"Вона как оно получается! Интересно, знают ли об этом в Рушатроне? Или иные цари, которые воют с людоедами веками? - что-то мне подсказывало, что хитрый механический (или какой он там?) разум Лобного камня знал и при желании мог просветить любого своего Хранителя во всех без исключения тонкостях бытия. - А может и не просветил? Да нет…, абсурд! Зроаков все просто ненавидят, а значит, про такие исторические тайны стало бы известно всем и каждому".

Затянувшийся допрос прервал прибежавший со своего поста Бароч и крикнувший нам издалека:

- Кречи над трактом разлетались! Две эскадрильи в соседнюю рощу с привалом вроде как опустились!

И умчался обратно. Достав свой нож, я начал влезать в карету, но мне навстречу понёсся умоляющий шёпот:

- Последняя просьба: передайте моему младшему брату, что я его очень любила!

Ну и как положено в таких случаях, слёзы из обоих глаз потекли ручьями. Но зато хоть не визжала, не впадала в истерику и не сопротивлялась. Что мне весьма понравилось:

- Значит так, княгиня! Со своим братиком поговоришь сама. Но всегда будь наготове встретить и помочь посланной от меня личности…, - при этом нож быстро кромсал тугие и многочисленные верёвки. - Сразу за нами следом на дорогу выходить не рекомендую, у нас там прикрытие, ещё получишь сдуру стрелу между глаз… Что здесь произошло - придумай сама, лучше всего, если косвенно упомянешь естественных врагов этого толстяка Уделя, но! Желательно пустить под топор таких же сволочей и уродов, как и он…

Мне, в общем-то, было фиолетово, кого пустят под топор, лишь бы пустили как можно большее количество людоедов. По большому счёту и эту свидетельницу следовало убрать… Пусть и не видела она нас в лицо, но погоню организовать по нашим следам всё равно может. Кажется, она ни о чём таком не помышляла:

- Как я узнаю посланника от тебя? Дай пароль!

У меня в голове так и закрутились глупые шаблоны из старинных советских фильмов: "Как пройти в библиотеку?" или "Продаю славянский шкаф. Даром…" Вот бы Лёня повеселился, подслушав мои неуместные мысли…

Но шутить, так шутить:

- Ты знаешь, кто убил императора?

- Все знают: бароны Цезарь Резкий и Лев Копперфилд.

Хорошо быть знаменитым! Жаль, что такие звучные имена присвоили себе самозванцы. Но ведь не Ивлаевым Борисом мне следовало представиться в Трилистье!

- Так вот, посланник от меня передаст привет от Цезаря и вручит тебе листок с нарисованным цветком.

И только после озвучивания понял, что подобный привет может оказаться слишком уж прозрачным намёком на толстые обстоятельства. Вдруг людоедка подумает, что я и есть тот самый барон?

Но она, хоть и прикинула озабоченным взглядом мой рост, явно не догадалась о моёй оговорке:

- Утверждают, что барон Резкий - уродливый карлик, ростом как двенадцатилетний ребёнок…

- Да какая разница? - мне стало обидно не столько за "карлика", сколько за "уродливый". - Главное что пароль уникальный, случайно его никто не назовёт. Ладно…, счастливо оставаться! - кончиком ножа я многозначительно царапнул дверцу кареты: - Напоминаю о предупреждении! Рекомендую даже из кареты не выходить раньше чем через пол кара.

Двинувшись к нашим лошадям, я прикинул готовность отряда к немедленному выступлению. Все в шлемах, посматривают на меня, мой палец поднесённый к забралу, поняли правильно: помалкивать.

- Уходим! Клайден! - дед Мирослав понял, что я обращаюсь к нему, но от удивления подался чуть назад. - Кончай этого жирдяя!

А что? Пусть княгиня запутается в своих догадках раз и навсегда, Раз у командира такого отряда в подчиненных целый виконт, то кто тогда он сам? Больше уважать будет. Пронзительный вопль о пощаде, который исторгнул перед смертью Удель, только прибавил весомости нашим словам и поступкам.

При выезде из рощицы на своего коня заскочил Бароч, нервно при этом поглядывая то на небо, то на тракт:

- Если прямо сейчас начнётся погоня - враз накроют, - ворчал он, пока мы степенно доезжали до тракта. - Что так долго?

- Допрашивали! - рыкнул дед Мирослав, и создалось впечатление, что он хотел сплюнуть, да шлем мешал. - Вот уж гадость, этот баресс! Уж на что все людоеды аспиды, но по сравнению с ним смотрятся как невинные овечки. Перескажу его признания, сразу вам захочется вернуться и ещё по двадцать раз его прирезать…

- Потом! - пришлось оборвать разговоры.