Раб клана

Внимание! Вы достигли критического показателя в отношениях с культом богини Ивавы. Отныне любой из служителей богини обязан при встрече с вами попытаться вас убить, самостоятельно или с привлечением паствы.

Я наконец нашарил свиток в мешке, и стараясь не глядеть на повернувшихся ко мне жрецов и паладинов, активировал его, прошептав «Дымный провал».

Оказавшись на знакомой площади, я вдруг понял, что не понимаю, что мне делать дальше. Я все это время жил в игре, имея цель. Сначала – избавиться от кланового рабства, потом – избавиться от кольца. Вот я и достиг своих целей. Что дальше? Я совсем один, ни друзей, ни клана… Я побрел в сторону башни, которая когда-то принадлежала пауку Сетальтусу, а теперь вроде как моя. Зайдя в башню и поднявшись на второй этаж, я уселся на один из сундуков и уставился в бесконечность. Надо бы одеяло найти, а то знобит что-то. Через пару минут во входную дверь деликатно постучали. Я подошел к окну, выходящему на улицу, и аккуратно выглянул наружу. У меня вырвался нервный смешок, надо же, как быстро меня нашли! Перед входом стоял тот самый мелкий жрец, что запомнился мне своей вертлявостью. Однако сейчас он стоял спокойно, даже солидно, сложив руки на животе и спокойно глядя на меня снизу вверх.

- Чего ты хочешь, уважаемый жрец? – спросил я устало.

- Позволь мне войти, чужеземец, прошу тебя. У меня нет зла по отношению к тебе, я понимаю, что ты был лишь инструментом в руках судьбы. Давай поговорим, мирно.

Я спустился вниз и открыл дверь башни. Жрец вошел и спокойно уставился на меня снизу вверх. Через некоторое время он заговорил.

- Имя мне Яркосвет, и я скорее всего займу место Жизнедара в первом круге жречества матушки нашей Ивавы Доброй. Ивава сердита на тебя, чужеземец, но, думаю, что ты и так это уже понял. Нам, смиренным детям Ивавы, не в силах остановить праведное рвение паствы к отмщению, направленное на всех, причастных к мерзостному случаю, что произошел сегодня. Но мы можем позволить тебе, чужеземец, искупить вину перед матушкой Ивавой Щедрой. Найди перевертыша, найди его мерзкое логово. Хватит сил – убей. Не хватит – дай мне весть, и мы соберем могучих паладинов, несущих в своем сердце искру любви Ивавы Светлой, и сами низведем в прах мерзкого перевертыша, вместе с его шапкой и кольцом. Не прошу от тебя немедленного ответа, подумай, поразмысли. Коли согласен, дай мне знать, пришли пеликана почтового. Засим оставлю тебя. Пусть Свет укажет тебе праведный путь.

Жрец Яркосвет развернулся, вышел из башни и исчез в золотистой вспышке. А я тупо уставился на сообщение системы.

Внимание! Вам предложено принять задание «Мерзкий перевертыш».

Найдите местонахождение жреца-перевертыша Аньдара и уничтожьте его. В случае невозможности уничтожить Аньдара, сообщите о его местонахождении жрецу Ивавы Яркосвету.

Награда: восстановление репутации с культом Ивавы и с паствой Ивавы.

Время на принятие решения о согласии на выполнение задания: 24 часа.

Я представил себе, как брожу по Вальдире, заглядывая под каждый куст и спрашивая у встречных зайцев, лосей и кобольдов: «Вы тут Аньдара не видали? Злобный такой, с кривой усмешкой и в зеленой шапке?». Смешно… Конечно, мне не зря дали 24 часа на размышления, наверное, есть какой-то способ найти этого гада. И наверное, искать его будут и другие. Но все же… Мне сейчас важно понять, хочу ли я это делать? И хочу ли я вообще играть дальше практически запоротым персонажем, имеющим максимально отрицательную репутацию с крупнейшей и сильнейшей религиозной фракцией Вальдиры? Ведь тот же визит Яркосвета – ничто иное, как завуалированная угроза. Берись мол, за задание, а то если что – мы знаем где ты живешь, мерзкая тварь.

Шаркая ногами, я с трудом поднялся на второй этаж, и как только уселся на облюбованный мной сундук, понял, что я в комнате не один. На потолочной балке висела вниз головой крупная летучая мышь. Увидев, что я ее заметил, мышь соскользнула с балки, в пике расправила крылья, пролетела над самой моей головой и исчезла в так и открытом окне. Я же уставился на бумажный свиток, что мышь сбросила мне на колени. Развернуть свиток и прочитать написанное потребовало от меня значительных усилий, в глазах шла рябь какая-то.