Раб колдуньи

– Распустила я вас совсем в последние дни, – сказала барыня, поудобнее устраиваясь в кресле в тени каштанов, которые росли вдоль ограды её имения (осенью мы эти каштаны еще не раз проклянем с Коляшей). – Я распустила, а вы бляди московские, распустились.

Это было что-то новенькое. Раньше она никогда нас такими похабными словами не называла. Теперь придется привыкать. Мы стоит на солнце, вялемся, потеем, барыня в тени наслаждается прохладой.

– Болтаете что хотите, ведёте себя самым неподобающим образом, хамите мне на каждом шагу. Даже кланяться разучились. И выглядите как шалавы. Ну-ка быстро разделись догола! Обе!

Мы сноровисто стягиваем с себя её платья. Да, возразить нечего, замызгали мы подарки госпожи в последние парочку дней. А всё потому, что бегали по лесам и болотам и страдали под хлыстом вместо того, чтобы за собой следить.

– Принесите воды и давайте стирайте свою одежду. На вас платьев не напасёшься. Бегом!

Постирали, вывесили на солнышко сушить, ходим пока голые.

– Ну-ка несите сюда из кладовки старый сундук, он при входе слева стоит, на нём еще швейная машинка старая, надо бы выкинуть, да всё руки не доходят. Тащите сюда!

Притащили, раскрыли, там полно всякой одежды, в том числе и нижнего женского белья как в магазине – целый ворох. Между прочим, есть вполне себе брендовые вещицы, разок может надетые и брошенные сюда до лучших времен. Акулина придирчиво отбирает для нас лифчики и дамские трусики.

– Может в стринги вас нарядить? А что, забавно будете выглядеть. Надевайте, живо!

И кидает нам парочку трусиков, состоящих их одних бретелек. Такими даже балдометры наши не прикрыть, не то, что жопы. Но надеваем, а куда деваться?

– А мне нравится, – смеется Акулина, заставляя нас вертеть перед ней задами. И пороть вас удобно будет в таких труселях, и вид забавный. Можно даже заставить стриптиз перед гостями танцевать – есть что показать, по крайней мере. Так, с этим решили. Возьмите еще по парочке про запас и переходим к лифчикам.

Тут было сложнее. Акулина ведь всё это барахло когда-то для себя покупала, а размер груди у неё так, навскидку, где-то шестой будет, не меньше. На нас такие лифчики весьма комично выглядели. Нашла самые малые из всех, видать ещё советских времен, когда поскромнее в бюсте наша Хозяйка еще была. Но и они нам были безнадёжно велики.

– М-да, – задумчиво глядя на нас в этих обновках, сказала барыня. – Груди вам придётся наращивать. Уж больно вы мужиковато смотритесь. Эстетику надо менять, девочки. Решительно надо менять эстетику. Вы больше не жеребцы, вы теперь кобылки необъезженные. И потому побольше грации в движениях, осанку держать, шаг поменьше, зато флирт в походке должен просматриваться чётче и размерность в движениях должна быть дамской, а не мужицкой, к которой вы привыкли. Это ясно?

Вздохнули, туповато покивали, не спорить же с барыней. Стоим в лифчиках и стрингах, руками то, что эти стринги не закрыли, прикрываем. Акулина смеется:

– Чего я там не видела? Прикрываются они… Ну-ка, руки за спину! Грудь вперед, жопу отклячили, лопатки свели вместе и как лошадки гарцуем, высоко поднимая колени, живо!

Прогарцевали перед ней туда-сюда, ей понравилось. Повела нас в святая святых – в свою гардеробную комнату. Там целые шкафы с дорогими её сердцу нарядами под замками и смертельными заклинаниями спрятаны. В одном из них целая коллекция разной дамской обуви хранится. С этим тоже некоторый конфуз случился. Акулина хоть мадам и статная, высокая и полная, но нога у неё тридцать восьмого размера. А у нас сорок второй – сорок третий и то впритык. В тридцать восьмой ну никак не влезаем.

– Придется вас в город тащить, или пальцы поотрубать нафиг – сами выбирайте, что лучше, – говорит Акулина, глядя, как мы неуклюже пытаемся встать на каблуки в её туфлях, которые ну никак не налезают. Был бы хотя бы сороковой размерчик… – Сможете в городе образцовых барышень из себя изобразить?

Так же нелепо кланяемся, прижимаем руки к груди, всем своим видом изображая вселенскую покорность её воле.

– Ладно, снисходительно говорит Акулина. – Научу вас наспех и слегка хорошим манерам, да заодно с магазином сразу и в гости поедем. К тётке моей. Она давно меня звала, про вас слышала и желает теперь познакомиться поближе. Она дама старой закалки, так что не вздумайте меня перед ней опозорить. Там будете под женским обличьем, как будто вы не бунтовщики у меня, а приличные барышни полусвета, в услужении, но не чернявки какие. В общем, чуть что не так – шкуру спущу с каждого по живому и после этого запорю до полусмерти. О смерти будете молить отдельно и нихера её не получите, это ясно?

Мы стоим, потупив глазки, держа руки за спиной, выпятив груди (фальшивые, под лифчиками), и отклячив зады (настоящие, но поротые).