Раб колдуньи

– Но ты не ответил на вопрос, – вкрадчиво сказала Евдокия. – Презирал женщин?

– Скорее относился к ним потребительски, мечтал выебать и всё…

Коля стал глубоко дышать, ожидая следующего удара и стараясь не потерять сознания.

Евдоха, как я стал мысленно называть её после столь подлого удара, развела руки и окинула всех присутствующих дам с выражением «ну вы видите, каков мерзавец» на лице. Улыбнулась, медленно занесла хлыст и вжарила еще раз, теперь, кажется, по подставленным рукам.

Я уже не мог слышать воя и криков родного брата. Попроситься что ли вместо него? Но, честно говоря, было до одури страшно представить себя сейчас на ЕГО месте!

Евдоху сменила старшая из монашек. Нет, сама она пороть не стала. Она приказала Коле встать перед ней на четвереньки, закинула подол его платья на спину, оголив ягодицы, одной из своих послушниц дала в руки хлыст и велела пороть. А сама приподняла его лицо за подбородок и с жадным наслаждением смотрела ему в глаза, хохоча и гримасничая, как одержимая.

Я закрыл глаза, чтобы ничего этого не видеть. Это был просто пиздец какой-то!

Они отсчитали ему двадцать пять ударов, и задали кучу идиотских вопросов. Коля стоял белый, как покойник, руки его были в крови, он покачивался и, казалось, вот-вот рухнет без чувств. И только тогда леди Стефания предложила сделать перерыв и выпить еще по чашке чая!

Мне разрешили отвести Колю в умывальник, чтобы хоть немного привести в порядок. Но недолго нам дали расслабляться. Разгоряченные наливками и жестоким зрелищем, дамы желали продолжения жуткого банкета. Физически измучив и сломив жертву, им захотелось морально её раздавить. Колю снова потребовали пред светлы очи собравшихся патологических садисток, чтобы решить, достоин ли он стать членом клуба торжокских радикальных феминисток, или нет. Было понятно, что достоин, так как других соискателей на это членство не было (кроме меня). Но просто так принять его они не могли. Он наговорил на себя кучу лишнего, слишком много грехов, так что надо было их как-то искупить. Порку решили отложить, ввиду плачевного физического состояния соискателя.

И тогда решено было всеобщим открытым голосованием, лишить брата Колю мужской анальной девственности. Решение было принято под всеобщее улюлюканье и отдельные одобрительные, хотя и не совсем приличные выкрики.

Коля посмотрел мне в глаза с немым вопросом: как же так?

Я в ответ лишь крепко зажмурился: мол, крепись!

Стефа жестом подозвала меня и велела достать вон из того шкафа (она указала в самый дальний угол гостиной) большой старинный саквояж, с которым раньше ходили доктора, и принести ей. Когда я принес, она раскрыла саквояж и достала на всеобщее обозрение средних размеров, вполне современный и весьма реалистично исполненный фаллоимитатор на поясе. Проще говоря, страпон. Милый интимный аксессуар, для разнообразия семейной половой жизни. Дамы встретили появление игрушки с восторгом. Чего не скажешь про нас…

***

Саквояж пошел по кругу и каждая из присутствующих дам – каждая! – заглянула в него и достала оттуда понравившуюся ей игрушку. Ни одна не отказалась от предложенного фактически группового изнасилования мужчины. Ни одна.

Мари и Сафо сфотографировались с надетыми на пояс страпонами. Монашки со знанием дела измеряли толщину и длину и что-то между собой обсуждали. Вертухайка выбрала себе самый толстый экземпляр, и гордо помахивала им перед носом ошалевшего от этого разнообразия резиновых хуёв, Коли. При этом она сладострастно улыбалась, но ничего не говорила. Просто молча размахивала балдометром.

Было очевидно, что мы с братом слишком рано обрадовались досрочному окончанию порки. Предстоящая экзекуция казалась не менее ужасной.

Никто никуда не спешил. Все собравшиеся весело обсуждали Колины признания в мужланских проступках и помыслах, и решали, кто должен сделать главное – лишить его анальной мужественности 9как они это называли, сопровождая подленьким смешком). Мнения сошлись на том, что его хозяйке – леди Стефании и принадлежит право первой палки.

– Благодарю вас, дамы! – широко улыбаясь, ответила Стефа. – Но я хочу подарить это право нашей гостье, одной из основательниц клуба и моей лучшей подруге Евдокии Павловне. Тем более что у нас сегодня не простое рядовое заседание, а, можно сказать, торжественное. Мы принимаем в члены клубы не одного заблудшего барана, а сразу двух!

Собравшиеся дамы зашелестели между собой, многие слышали о сюрпризе, но подробностей никто не знал.

– И потому этого барашка я дарю ей, в надежде, что следующего она подарит мне! – завершила свой спич леди Стефа.

А все дружно подняли бокалы и рюмки, приняв это за тост.

И выпили.

Евдокия Павловна поправила на поясе свой не слишком-то большой прибор, вышла из-за стола и подошла к Коле, который замер в ожидании самого худшего в своей жизни. В его глазах читалось полная обреченность.