Раб моего мужа (СИ)

Она вспомнила, как Алекс рассказывал про новый закон о беглых рабах. Как хорошо, что у Самсона есть вольная! По крайней мере, не придется бежать в Канаду.

Но жить в открытую с негром и ребенком-мулатом, конечно же, невозможно. Ни в Канаде, ни где-либо еще. Придется скрываться. Но, как ни прячься, люди все равно будут что-то подозревать и распускать слухи. Надо искать место, где народ достаточно терпимый и не заявится к ней с вилами и факелами посреди ночи.

«Филадельфия — город квакеров, город аболиционистов», — вдруг мелькнуло у нее в голове. Элизабет уже и забыла, в какой газетенке ей попадался на глаза этот заголовок, но сейчас он как нельзя кстати пришел на ум.

Да! Она поедет в Филадельфию. Это идеальный вариант. Большой город, где ее никто не знает. В нем живут квакеры, исповедующие свободу личности, равенство и пацифизм. Отец всегда восхищался их прогрессивными взглядами, хоть сам к ним и не принадлежал.

А еще — от Филадельфии до Трентона всего тридцать миль. Совсем недалеко от родных краев. И если когда-нибудь удастся вернуть контроль над отцовскими мануфактурами, то из Филадельфии ими будет куда проще управлять, чем из Канады или откуда-либо еще.

Элизабет приняла решение, и у нее будто гора свалилась с плеч. Страх ушел, а мысли обрели былую ясность. Она собрала драгоценности и уложила в саквояж сменную рубаху, панталоны и несессер. Теперь осталось дождаться ночи.

Время тянулось бесконечно. Элизабет вся извелась в ожидании темноты. Раз за разом она прокручивала в голове план побега. Найти Самсона. Прихватить деньги из чайника. Украсть телегу и лошадь, и покинуть «Персиковую долину» навсегда.

Наконец, за окном стемнело, и на небо выкатилась полная луна. С одной стороны это хорошо, можно не брать фонарь, но с другой — на дороге их будет видно как на ладони.

За ужином кусок не лез в горло, но Элизабет заставляла себя глотать, ведь для побега ей понадобятся силы. Джеймс и свекровь обсуждали какую-то ерунду, а до нее даже не доходил смысл их пустой болтовни. После сегодняшнего происшествия с талисманом она боялась поднять на мужа глаза. Утешало одно: если все получится, то она больше никогда не увидит это ненавистную рожу.

Сославшись на усталость, Элизабет поднялась к себе. Она подтащила к двери кресло-качалку и стала качаться, прислушиваясь к каждому шороху.

Наконец на лестнице зашаркали ноги и зашелестели юбки. Свекровь. Минут через двадцать раздались твердые, уверенные шаги. Джеймс.

Выждав для верности еще полчаса, Элизабет переоделась в дорожный костюм — сделать это без помощи Анны оказалось непросто — и, прихватив саквояж, выскользнула за дверь.

Луна заглядывала в вестибюль сквозь стеклянные двери, серебряными квадратами отражаясь в натертом полу. Света вполне хватало, чтобы не навернуться со ступенек впотьмах, и Элизабет благополучно спустилась на первый этаж.

Оглянувшись по сторонам, она направилась к входной двери, но тут ей почудилось, будто за спиной скрипнула половица. Сердце заколотилось, и Элизабет замерла, напряженно вглядываясь в темноту. Но все было спокойно, и она, сделав глубокий вдох, двинулась дальше.

К счастью, дверь изнутри открывалась без ключа, и Элизабет беспрепятственно вышла наружу. Было сыро и зябко, над землей стелился белесый туман. Свисающие с дубов гирлянды испанского мха серебрились в свете луны, придавая аллее необычный, почти мистический вид.

Элизабет ступила на дорожку, огибающую дом. Первым делом нужно поговорить с Самсоном. Без него она не сможет оседлать лошадь или запрячь ее в повозку.

Листья персиковых деревьев влажно поблескивали в темноте. В воздухе висела мелкая морось, холодной влагой оседая на лице. Элизабет сжала озябшие пальцы в кулак и поежилась.

Наконец, впереди показался хозяйственный двор. Элизабет сделала еще несколько шагов и застыла в нерешительности. На земле возле сарая, где когда-то запирали Квимбо и Кэнди, стоял фонарь, и в круге желтого света чернел силуэт человека, сидящего на бревне.

Проклятье, там кто-то есть! Это все усложняет. Конюшня, правда, стоит поодаль, и пробраться в нее не составит большого труда, но если оттуда выедет лошадь или повозка, то этот человек ее заметит и поднимет тревогу.

Элизабет стояла с бьющимся сердцем, судорожно сжимая ручку саквояжа. Что же делать? Возвращаться в дом? Нет, нужно хотя бы поговорить с Самсоном, раз уж она сюда добралась. Может он что-нибудь придумает? В крайнем случае, они уйдут отсюда пешком.

Ржавый засов на двери конюшни никак не открывался. Элизабет, стиснув зубы, тянула и дергала его на себя. Наконец железка со скрежетом поддалась. Элизабет замерла. Вдруг кто-то услышал? Но вокруг стояла тишина, и она решилась войти.

Она юркнула в конюшню и прикрыла за собой дверь. И тут ее осенило: если Самсон внутри, как он мог снаружи задвинуть засов? Выходит, его здесь нет? Чтобы удостовериться в этом, она прошлась между стойлами, и действительно, кроме сонно посапывающих лошадей, больше никого не нашла.

Но где же Самсон? Неужели?.. Элизабет сглотнула. Ну конечно! Она «вернулась» к Джеймсу, а Самсон, наверняка, вернулся к Люси…