Раб Петров

– Да и бес с нею, с гадиной! – отмахнулась одна из покупательниц и поспешила вернуться к интересной для всех теме. – А камни-то, камни забрали с собой? Или испугались? Это и правда изумруды были?

– Камни-то… Камни, кхе-кхе, – мясник посмотрел на супругу достаточно выразительно и, как заметила Иева, слегка пнул ногой её под столом. – Ну, подобрали парочку, крохотных. Они и камешки-то так, смех один. Вот разве дочке на свадьбу, в серёжки подошли бы.

– Вот-вот, – встряла супруга. – Большие, небось, он, Йонаса-органиста сынок, давно себе присвоил. Он, как думаете, зачем в чащу лесную что ни день таскается? Что там прячет? Небось, и змеи-гадюки его, ведьмино отродье, не трогают? Он им сродни!

Женщины хором ахнули – жадностью загорелись их глаза. Иева стояла, вцепившись в ручку двери, и уже хотела уйти, когда услышала голос родной тёти.

– Да не сын он Йонасу, брату моему. Вот как пить дать, не сын! Я ж тогда ещё говорила… Агне-ведьма, как к нам заявилась тогда, она с ним на своём языке болтала, чёрт-те знает что, не разберёшь! А потом перстень ему подарила да сказала: мол, как этот камень тебя признал, так и другие признают! Иди, мол, отрок, забирай всё богатство – а коли кто помешать тебе вздумает – мы с тобою мор наведём на них! А семья-де эта тебе не родня, изведёшь их всех, чтоб не мешали, да на богатство наше не зарились! Вон, Катарину-то, младшенькую, он во гроб уже вогнал колдовством своим…

– Да ты что-о?! – округлив глаза, прервал её третья кумушка. – Да ведь невестка твоя, Йонаса жена, она кого ж тогда родила?!

Тётка с важностью подняла палец.

– А девчонку четвёртую и родила! Только, как родила она, да дитё в колыбель положили, там уж ночь глубокая, чёрная была – я-то помню! Все спать завалились, одна я только не спала, слышу, будто крадётся кто-то. Я в окно гляжу, а там Агне-ведьма с дитём на руках, знать, подменыша своего подложить хочет…

– Брехня! – зевнул хозяин, уставший слушать бабий вздор. – Повитуха-то у Йонаса жены мальчишку приняла. Да и на что Агне стала бы своё дитя людям отдавать? Зачем сразу наследником своим не сделала?

Тётка на мгновение смутилась, затем обиженно поджала губы.

– Ну, хотите верьте, хотите нет – а вот увидите, как я права окажусь. Только изумруды эти – прокляты, самой ведьмой отродью своему оставлены, лучше бы вам их не трогать!

– Не трогать? А то, может, тебе подарить? – насмешливо перебила её жена мясника. – Нет, коли никому больше смелости не хватило в ведьминой золе рыться, то изумруды эти наши теперь…

– А ну, молчи, пустомеля! – Мясник в сердцах топнул ногой. – Будет уже болтать-то что не попадя!

Не в силах больше слушать, Иева выскользнула за дверь, позабыв, что мать велела ей купить говядины, и побежала домой.

* * *

– Ты родителям ни слова об этом! – предупредила сестру Ядвига. – Про тёткину брехню они и так уж прознали, а до тех изумрудов ихних нам дела нет. И без того худо.

– Сестрица, – робко попросила Иева, – Андрюс когда придёт, прикажи ему перстень ведьмовской выкинуть. Пусть возьмёт, да вот так и кинет, чтоб другие увидели да подобрали! А там всё это и забудется, тётка врать перестанет.

– Хорошо бы, коли так, – задумчиво согласилась Ядвига. – А только братец наш никогда от камня добром не откажется. Говорит, связаны они теперь – и ведь правда он им повелевать может.

Иева горько вздохнула: по своему складу характера она не понимала, как можно противиться наказу старшей сестры, будь у тебя хоть перстень колдовской в руках, хоть иное что.

* * *

Мать с отцом старательно делали вид, что их ничего не тревожит… После ужина отец раскрыл было молитвенник… И тут в их двери громко постучали. Матушка вскинулась, потревоженной птицей метнулась к двери, однако отец окликнул её и покачал головой. Он отстранил жену и вышел на крыльцо. Ядвига вздрогнула от ужаса: на дворе стоял мясников брат, высокий дюжий мужик, подальше – отец мясника, их кузены; всего человек пять, все хмурые, озлобленные.

Мать пошатнулась, прижала ладони к щекам; Ядвига усадила её в кресло и стала рядом с батюшкой, плечом к плечу.

– Йонас! Где сын?! Где Андрюс, говорить с ним хочу! Приведи его. – Брат мясника держался вроде бы спокойно, однако его рука выразительно легла на огромный тесак, заткнутый за пояс.

Сзади послышался сдавленный вскрик Иевы. Ядвига поспешно притворила дверь.

– Сын мой ещё отрок; если что нужно от него, ты сначала мне скажи, – хмуро ответил Йонас, не двигаясь с места.

Мясников брат поманил его к себе, однако Ядвига схватилась за отца мёртвой хваткой. Недоставало ещё, чтобы батюшка оказался один на один с рассерженной мясниковой роднёй.

– Здесь говори, – произнёс отец. – Мы одна семья, от дочери старшей секретов у меня нет!

– Ну, как знаешь! – угроза в голосе собеседника прозвучала весьма отчётливо.