Раб своей жажды

Не раздумывая, я подошел поприветствовать его на правах хозяина вечера, но, взглянув ему в лицо, почувствовал, что слова мои застряли у меня во рту. Он наполнил меня, не могу объяснить почему, чувством крайнего отвращения и брезгливости. Губы его, исключительно полные и влажные, были сложены так, что казалось, уголки рта кривятся в похотливой усмешке. Глаза - черны, как ночь. Черты лица - словно высечены из камня, но в то же время в них присутствовала какая-то мягкость, намекавшая на несдержанность и блудливость. Кожа его была чрезвычайно бледна. Короче говоря, я никогда не встречал человека, которого бы сразу так возненавидел. Я с трудом удержался от того, чтобы не сжать кулак и не ударить его. Раджа, по-видимому, почувствовал мою ненависть, ибо улыбнулся, обнажая зубы, белые, как жемчуг, и необычно острые, отчего жестокость выражения его лица лишь усилилась. Не в силах совладать с собой, я отступил на шаг. Раджа улыбнулся горькой усмешкой и, мелькнув плащом, ушел. Я последовал за ним, чтобы посмотреть, где он сядет. Оказалось, в той же ложе, что и накануне. Заметив это, я в крайнем недоумении вернулся к себе в контору, размышляя, что скажет об этом Элиот.

Когда спектакль стал близиться к концу, я поспешил на улицу проверить наш кэб. Он стоял там, где я приказал ждать нас, - в темном проулке, где его нелегко было заметить. Я дал вознице чаевые, приказал ему быть готовым к выезду в любое время, повернулся и двинулся назад. Я было снова вошел в "Лицеум", как кто-то схватил меря за руку. Я резко обернулся. Это был Элиот,

- Слава Господу! - вскричал я. - Раджа здесь!

- Отлично! - Элиот потер руки. - Я вообще-то подозревал, что он сегодня появится. Идемте, зайдем внутрь. В это время года ветер слишком холодец.

Я провел его в фойе, откуда мы могли наблюдать за покидающими театр зрителями.

- А я весьма интересно провел время, - заметил Элиот, когда мы вошли внутрь. - Дело наше близится к завершению.

- Неужели? - изумился я. - С монетой все разрешилось удачно?

- Исключительно удачно, - ответил он, пошарил в кармане и, вынув монету, поднес ее к свету. - Обратите внимание на надпись. Стокер. Это по-гречески.

Он передал мне монету, и я медленно прочел едва видные буквы одну за другой:

- Киркеион... Что это? Город? Никогда не слышал о таком, - признался я.

- И не могли слышать, ибо слава его не дожила до наших времен. Монета же, без сомнения, абсолютно подлинная. А стоимость ее буквально не поддается подсчету.

- Кто вам это сказал?

- Эксперт из "Спинка", у которого я проконсультировался. Вы же знаете. Стокер, это самый известный дом по оценке монет в Лондоне. Артура Рутвена там хорошо знали. Все эксперты были знакомы с ним. Я переговорил с тем из них, кто проводил последнюю сделку с Артуром.

- И что же сообщил этот эксперт?

- Он хорошо помнил беседу. Артур был возбужден до крайности, все расспрашивал о том, не слышал ли эксперт намеков на редкие монеты в обращении. Эксперту ничего не припоминалось, но Артур настаивал, и служащий вспомнил, что ему приносили пару странных монет - серебряных, очень древних, из совершенно неизвестного города.

- Боже. - Я глянул на монету у себя в руке. - Таких, как эта?

- Именно. Эксперт очень взволновался, когда я показал ему монету, которую вы сейчас держите. Он принес мне две оригинальные монеты, оставшиеся непроданными с того дня, как Артур осматривал их. Их цена, как я уже говорил, астрономическая. Когда я их увидел, стало ясно, что эксперт совершенно прав - монеты происходят из одного и того же места.

- И что же это за место, как вы думаете?

- Неужели не догадываетесь? - слегка улыбнулся Элиот.

Он снова полез в карман, но на этот раз вынул записную книжку.

- К шкатулке с монетами была пришпилена карточка. Дальнейшие справки следовало наводить у лица, указанного на карточке. Эксперт любезно списал данные для меня. - Элиот раскрыл записную книжку. - Прошу!

- Джон Полидори, - прочел я, - Колдлэйрлейн, З... Но, Боже мой, Элиот, это же чрезвычайно!

- Совсем наоборот, - ничего чрезвычайного. Просто подтверждает мое начальное подозрение, что и Артура, и Джорджа намеренно заманили в Ротерхит.

- Тогда нам надо немедленно мчаться туда! - вскричал я. - Элиот, чего мы ждем?

Он похлопал меня по руке:

- Рад, что вы на моей стороне. Стокер, но прежде - немного терпения. Этот Полидори, кем бы он ни был, не единственная рыба, которую нам надо поймать. Вы говорите, раджа здесь, в театре? Вот и хорошо, подождем его.

И как раз в этот самый момент из зала донесся взрыв аплодисментов.

- Спектакль закончился? - спросил Элиот.

Я посмотрел на часы:

- Вроде пора.

- Тогда быстрее, - торопливо бросил он, - нам нельзя терять ни минуты.

Мы выскочили на улицу и кинулись, увертываясь от проезжающих мимо экипажей, к темному проулку, где в укрытии ждал наш кэб.

- Вперед! - шепнул Элиот вознице. - Чтобы мы могли проследить за теми, кто будет выходить через черный вход. И не забудьте держаться в тени...

Возница повиновался, и мы увидели, как первая волна театралов выплеснулась на улицу.

- Вас не хватятся сегодня вечером? - обратился ко мне Элиот.