Раб своей жажды

Короче говоря, я понял, что его иначе не утихомирить, кроме как исполнить то, что он хочет. Но в Уайтчепель я поехал с тяжелым сердцем, все время погоняя извозчика, чтобы он ехал быстрее. Элиота я застал за напряженной работой, согнувшимся над стеклышками микроскопа и пробирками, но как только я объяснил ему ситуацию, он встал и немедленно поехал со мной. Пока мы ехали, он сказал мне, что надежды мало — его исследования, как оказалось, идут не очень хорошо. Во мне же начало нарастать сожаление о том, что я оставил Весткота наедине с женой. К несчастью, по дороге из Уайтчепеля движение экипажей усилилось, и до дома Весткотов мы добирались довольно долго. Наконец мы подъехали к его дверям, и, как только горничная открыла на наш отчаянный стук, я сразу принялся расспрашивать ее, все ли в порядке в доме. Недоумевая, она сказала, что, конечно же, все в порядке. Хозяин и хозяйка так и оставались наверху, к ним даже приходила гостья.

Я сразу замер.

— Что за гостья? — поинтересовался я.

— Сестра хозяина, — ответила горничная. — Мисс Весткот приходила с Артуром…

Мы рванулись вверх по лестнице.

— Мисс Весткот ушла минут двадцать тому назад, — крикнула горничная вслед.

Я едва расслышал это ее замечание, а когда ворвался в комнату Люси, то увидел, что она пуста. На полу валялись разорванные ремни, которыми Люси была привязана к постели. До меня, наконец, дошло, что сказала горничная.

— Она увела Люси! — вскричал я, цепенея от ужаса, что это все-таки случилось, и мешком оседая на постель.

— Эй, — позвал Элиот из-за открытой двери.

— Что там? — спросил я, еле подняв голову.

Элиот закрыл дверь, и я увидел, что за ней у стены стоит кресло. В нем расслабленно лежал Весткот, будто дремал после обеда. Элиот приподнял его голову за подбородок, и, к своему ужасу, но едва ли удивлению, я увидел, что Весткот мертв. Кожа его была неестественно бледной, а кости под плотью стали хрупкими и тонкими. В горле и животе его зияли страшные раны, но кровь не текла. Элиот продолжал осматривать его.

— Совершенно обескровлен, — наконец сказал он. — В нем не осталось ни капли крови. Странно…

— Почему? — поинтересовался я, когда его голос затих. — Ведь это сделала его сестра?

— О, это очевидно, — ответил Элиот. — Но странно не это. Странно, что он не сопротивлялся. Сидел здесь и ждал конца.

Он хмурился все больше, и вдруг его изможденное лицо прояснилось. Наклонившись, он вынул что-то из кармана Весткота.

— Вы говорили, что он получил письмо. — Элиот протянул мне конверт. — Это?