Раба любви, или Мне к лицу даже смерть

Я закурила сигарету и рассказала Таньке историю своего знакомства с паханом. Слушая, Танька ни разу не перебила меня. Когда я закончила, она с ужасом посмотрела на меня и почти шепотом произнесла:

– Маша, как ты можешь! Ты заражаешь невинных людей. У них семьи, дети… Это не укладывается ни в какие рамки. Это так грязно! Ты никогда такой не была! Ты всегда была безупречно чистой.

– Танька, не забывай, что раньше я была здорова, а теперь больна. Я больна, пойми меня правильно. Больные люди отличаются от здоровых. Почему я должна жалеть крутых мужиков, абсолютно уверенных в том, что беда обойдет их стороной?! А может, я до сих пор не знаю, что больна? За собственную глупость или удовольствие приходится кому-то расплачиваться деньгами, а кому-то своим здоровьем. И почему я, молодая и красивая, должна теперь страдать за чей-то пофигизм, а может быть, и подлость. Знаешь, вчера до меня наконец дошла страшная истина. Мне никого не жалко потому, что никто не жалел меня. Только по этой причине я стала секс-террористкой, как бы это ни было прискорбно. Я получаю большие деньги за то, что должна награждать смертоносным вирусом своих половых партнеров. В этом нет моей вины. В конце концов, они могли бы предохраняться с помощью презервативов. Пойми, мне уже нечего терять. Мне стало нечего терять с того самого момента, когда анализы на СПИД дали положительный результат. Я решила мстить мужикам за то, что они в поисках удовольствия не желают пользоваться резинкой. Я никогда не считала и не считаю себя падшей женщиной – просто мне однажды не повезло. Ты прекрасно знаешь, что до Ильи у меня был один-единственный мужчина, да и тот исчез из моей жизни почти сразу. Знаешь, что я испытала от вчерашней встречи? Удовольствие. Я играю с огнем и хочу заразить всех клиентов, которых мне будет поставлять Вадим.

– Но ведь эти клиенты могут тебе отомстить? – сказала Танька.

– Пахан обеспечивает мне надежную охрану. Когда я услышала это предложение, то моментально порвала с Ильей. А затем полезла в кошелек и не нашла там ничего, кроме пятидесяти рублей. В холодильнике лежало пять яиц. У меня не было выбора. Я всегда мечтала поставить своей маме памятник из настоящего черного мрамора. Я хотела, чтобы на памятнике было высечено ее красивое лицо. Ее высокие скулы, огромные глаза и роскошные волосы. И чтобы там были написаны слова, идущие из глубины моего сердца: «Безумно люблю, страшно скорблю, невыносимо страдаю и ужасно тоскую. Твоя дочь». Или: твоя озорная дочь. Или: твоя рано повзрослевшая дочь… Что я могла поставить ей на нищенскую зарплату медсестры? Деревянный крест, который гниет очень быстро? А сегодня, имея деньги, я смогла заказать нормальный памятник. Ты не представляешь, что я испытывала в тот момент, когда договаривалась с мастерами. Мысленно я просила прощения у матери, но никаких комплексов по поводу того, что эти деньги грязные, я не испытывала. Нет, Танька, теперь я точно знаю: грязных денег не бывает. Деньги не пахнут. Они заработаны мною. Не так важно, как я их заработала. Самое главное, что они есть. Я думаю, что мама меня простит и обрадуется тому, что я поставила ей памятник. Я больной человек, а больным людям прощают все. Даже самые страшные грехи. Даже если бы меня заразили ВИЧ-инфекцией в больнице совершенно случайно, я бы все равно стала мстить окружающему миру. Больше всего на свете я боюсь попасть в руки медиков и милиции. Я боюсь загреметь в спецлечебницу, где содержат таких, как я. Мне и так осталось жить слишком мало. Ведь про меня не знает никто: ни врачи, ни психологи, ни служители Фемиды. Мой случай тяжелый, и его невозможно отследить. Ведь больные СПИДом воспринимаются окружающими как враги. Нас сторонятся, избегают и ущемляют в гражданских правах. Нас невольно превращают в изгоев, способных озлобиться до последнего. Никто не хочет понять, что мы заразились не по собственной воле. У меня жуткая потребность забрать с собой в могилу как можно больше здоровых людей. Я уверена, что я не одна такая. Точно так же рассуждает любая проститутка, зараженная СПИДом. На первом месте у нее стоит чисто женская месть. Нас много. Это только наши чиновники и медики продолжают упорно твердить, что лично им о подобного рода фактах пока ничего не известно…

Сделав несколько кругов по Бульварному кольцу, мы вернулись обратно в больницу. Я остановила машину и положила руки на руль.

– О чем ты думаешь? – тихо спросила я Таньку. – Ты меня осуждаешь? Ты хочешь плюнуть мне в лицо?