Рабимая

Коля, тебя по заявке нашёл Интернет.

Небесная сеть, зачерпнув, без труда,

Как рыбку, подняла из мирского пруда.

Космос – око и связь, вездесущий повсюду,

В миру помогает сблизится люду.

За Площадку хвалю. Безупречный твой довод

Сможет со временем дать картографам повод

Переименовать её, как пункт населенный,

К примеру, в «Дром Первый» в просторы Вселенной.

Дром – редкое слово, по значению порт,

Оно в сочетаньях «аэродром», «аэропорт».

Словом, старик, я рад, что ты с нами,

Толковыми радуй нас и дальше речами.

Сядь рядом с Фарходом и компьютер включи,

Похоже, новосёлы твои пекут калачи.

Друзья, кресло «десятое» оставим для дамы,

Уважим её. Скоро она предстанет пред нами.

Кресло «одиннадцать» по стрелке вверх –

Гостю монгольскому. Выходи на свет, Энх.

Знаю, ты любитель держаться в тени,

Сейчас не тот случай, меня извини…

Идёт представление через званья, заслуги,

Круг хочет знать, какие они у монгольского друга?

Я тебе помогу, и начну с самой ранней,

На мой взгляд, показательной, по мере крайней.

Друзья, гость перевёл «Тихий Дон» на – монгольский.

И хотя роман раньше зазвучал по-японски,

И на ста языках, в большинстве зарубежных,

Судьба звёздных книг такова неизбежно,

Заслуга Энха, тем не менее, весома,

Об этом говорила пресса Монголии дома,

Мол, российские степи на их степи похожи,

Что русские нравы с монгольскими схожи,

Что Энх не из робких, настоящий храбрец,

Перевёл чудо-книгу, стало быть, удалец!

Что перевод совмещал он со школьной учёбой,

Назвав его труд «необычной работой».

А дальше по книге, по народной молве

Юноша вскоре стал известен стране.

К той молве от меня ложка мёда – сравнение,

Ставящем меж писателями знак уравненья.

Если Шолохов «Тихий Дон» завершил в двадцать три.

Казак в нём сызмальства выпирал изнутри,

То Энх школьником, завершив перевод,

Порхнул вслед за автором на литнебосвод.

Энх перепрыгнул планку с Байрона словом:

«Мне восемнадцать, а достижения плёвы».

У нашего гостя есть весомей заслуги,

Он и их достигал без особой натуги.

Вперёд, Энхбаяр, дальше сам продолжай,

Вино в твоём хуме льёт через край.

– Искандер, извини, я на вашем совете

Ощущаю себя в ученическом свете…

Будто снова комиссией принимаюсь в студенты

С испытательным сроком на условиях ренты.

Со мною так было не раз и не два,

Что поделаю!? – линия жизни, увы, такова.

Бывало, – только ступишь на землю, штаны теребя,

Уже пёс На-Чи-Най снова тянет тебя.

Я не сетую, нет, мой жребий по мне –

Всегда на необъезженном ехать коне.

И даже сменять лошадей на скаку,

Как принято в цирке – по хлопку, по звонку.

Смотри, юность дала сертификат проездной,

Ехать на базар жизни литературной стезёй.

Подарок совпал с окончанием школы,

Давшем простор изъявлению воли.

Недолго думая, получив аттестат,

На русский базар предпринял первый старт.

Из Улан-Батора устремился в Москву

Поближе к Пушкину, чтоб бередить тоску

По славе большой, может, даже всемирной,

И, главное, не бранной, а именно мирной,

Какой не бывало в степной стороне,

Там никто не летал на крылатом коне.

И я не сумел… Укрощенье Пегаса

Желало изящное, длинное лассо,

Его не нашлось на советской земле,

Здесь людей содержали самих на ремне.

Учение Маркса о равно-нищенской доле

Лишало людей желаний и воли.

Хлад удил дотерпев, я оставил Москву,

Тогда же из сердца изгнал и тоску

По Пегасу, по Рыбке, по небес Журавлю…

С той поры лотерею наотрез не люблю.

Иноходца сменил, поменял и стезю,

Удивляясь себе: как терпел размазню?

На свежем коне предпринял перегон

С синицей в руке город Лондон.

Визит, безусловно, предпринял неспроста –

Казна Монголии оказалась пуста.

К Адаму отправился, по прозвищу Смит,

Учиться богатству – краткосрочный лимит.

Учёба в Англии превзошла ожидания,

Причем, с моей стороны никакого старания.

То, что в «Капитале» мне казалось убогим,

Здесь побежало коньком быстроногим!

Перевернул Маркс учение Смита,

Суть здравого смысла из него была смыта.

Старик крылья приладил за моею спиной,

О приобретенье поведать, полетел я домой.

Земляки поначалу преодолевали неверье,

Но, признав правоту, оказали доверье:

Скакуна наилучшего подвели мне в Хурале,

О таком я, мои близкие, никогда не мечтали.

Дальше больше – скакун и Премьерский портфель,

Его я использовал на все сто без потерь

На реформы, законы, на свободы в стране,

Чтоб монгол в ней мог вольно мчать на коне.

На следующем круге я уже Президент –

Свинцовая ноша… Далеко не презент.

Почему не презент? – Эта тема без дна.

Чтоб её приоткрыть, нам не хватит и дня.

– И не надо, друг мой, о ней ниже речь

На игре «Президент». Порох советую тебе поберечь.

В скачке покажешь свои знанья и опыт,

Когда конь твой услышит настигающий топот

Наших коней… Мы скачки устроим за главный приз.

Друзья, вас всех ожидает азартный сюрприз.

Что за игра? – раскрывать пока рано,

Знакомство продолжит поэт Андрианов.

А тебя, Энхбаяр, прошу сесть на место,

И помни, каждый тут играет отдельно и вместе.

Итак, наше внимание к Андрианову Юре.

Удивительной личности по культуре, натуре.

Ему длинный волос, усы, борода

Придавали солидность уже в двадцать два.

Прибавьте к годам рост под метр девяносто,

Получится, что к парню подойти-то непросто.

Но меня он «купил» не прической по плечи,