Рабочая гипотеза

– Много, Леня, ужасно много. То есть теперь он уже умер и не коверкает детские души. Он был модным врачом. Когда я родилась, я открыла рот, чтоб закричать, да так и не закрывала его, орала и днем и ночью. Родители всполошились, решили, что у меня рак. Позвали немца. Тот сказал: «Ребенок с ярко выраженной индивидуальностью, с подвижными нервными процессами», – немец для своего времени был прогрессивный. И не надо, мол, нельзя подавлять ее интеллект! Не противоречьте девочке, потворствуйте ее прихотям. Дивный был немец! Меня лупить следовало, а он…

– Лупить, полагаю, никогда не поздно. Вот я и займусь!

– Ой ли? Ты у меня золото. Я напложу тебе целую банду рыжих мальчишек и девчонок. Все они прямо с пеленок будут штучковать. То-то тебе будет весело! Вот только не знаю, как быть с фамилией. Менять или не менять? Котова звучит гордо. Котовых не меньше миллиона, среди них есть музыканты, и ученые, летчики и конькобежцы, журналисты, шахматисты и прочие «исты». И это все, не считая Кацманов и Котрикадзе! Так как же быть? Котова-Громова, через черточку, маленечко смешновато, просто Громова – с Валей спутают. Но фамилия еще что! Хуже отчество. Отчество будущих деток. Леонидовичи – это ужасно… Бедные детки, бедные детки! Нет, пожалуй, не буду выходить за тебя замуж. Не уговаривай, ни за что!

…Свадьба у Котовых, потом на Таганке – для институтских. На этом свадебная эпопея не кончилась: предстояло еще познакомить Елизавету с новыми ее родственниками – Громовыми.

И вот в воскресенье.

– Смотрины! Подумать только, смотрины устроил, пещерный житель, синантроп с кандидатским дипломом!

Громова-вторая ходит вокруг стола, измышляет, какие бы усовершенствования еще осуществить. Сегодня она превзошла себя: что там свадьба, одна, другая! Чушь, ерунда! Подумаешь – Котовы, подумаешь – институтские! Тут придут Громовы – таинственные и непонятные: кроме водки и сухого вина, им нужна еще бутылка сладенького винишка. Невероятно!

– Леня, а что будет, если они меня отвергнут? Разведешься? Как в таких случаях поступают согласно вашим пещерным законам?

В приготовление каждого кушанья внесено методическое новшество. Нельзя сказать, чтоб все было уж очень удачно, но оригинально все.

– Кончишь ты воровать грибную икру? По рукам бить буду!

Родственники приглашены к пяти, но уже много шестого, а никого нет. И Леонид ворует грибную икру.

Но вот и звонок, за ним другой, третий: родственник – существо стадное, он валом пошел…

Знакомятся, кое-кто даже руку целует, все вежливенькие, чистенькие, в глаженых брюках – вот они какие, Громовы. Не то что Степка Михайлов: приперся на свадьбу в костюме, от которого мышами несет. Правда, институтским мышиный запах привычен, для них он нектар и амброзия, но все же Елизавета была шокирована. Громовы же… О, тут все на высоком уровне!

Расселись, чокнулись – за новобрачных! – и Лизонька совсем успокоилась: аппетиты подходящие, почти котовские, смотреть любо-дорого!

После второго тоста заговорили все сразу, причем выяснилось, что у каждого свой конек. Дядя Гриша пропагандировал теорию, согласно которой все иены надо пересмотреть и все зарплаты тоже: одним снизить, другим повысить, одно сделать дороже, другое дешевле. И тогда – и только тогда! – все будет совсем идеально. Леонид знает: дядя Гриша всю жизнь носится с этой теорией. Он даже трактат по этому поводу пишет – в наши дни пенсионеры, в домино не играющие, сплошь пишут трактаты. А Гришка – сын дяди Гриши, ему под сорок – что-то подозрительно быстро пьянеет. «Заскочил, дьявол, по дороге на профилактику, душа не выдержала», – думает Леонид. Гришка, разумеется, ведет речь о сдельщине: палка о двух концах она, даже в передовом цехе передового предприятия.

– А ты что смотришь? Начальник цеха, тебе в руки карты даны. – Леонид наседает на Гришку. Нужно его раззадорить: погрязнет в разговорах – забудет про водку.

– Я? Ха! Я! Мелкая сошка! Что я могу сделать? Воюю, конечно, но налаживается медленно. И причин много. За качеством, например, должны следить контролеры, а как, ты думаешь, они следят, если вместе со всем цехом получают прогрессивку? Чем дотошнее контролер, тем меньше он зарабатывает. Да и потом: от штурмовщины избавились, теперь показуха. Говорим, говорим и еще пять лет говорить будем!

И только Наденьку, жену Григория Громова-младшего, интересуют вопросы иного плана:

– Скажите, Лизонька (можно я буду вас так называть?), где вы купили эту очаровательную кофточку?

Поели, попили, наговорились всласть и начали расходиться. В коридоре Елизавета деликатно отошла в сторонку: любопытно ведь, может, кто из пещерных жителей шепнет мужу свое мнение о ней. Гости воспользовались ее деликатностью и мнение шепнули.

– Ну как? – спросила она потом.

– Одобрили. Условно, конечно, с испытательным сроком…

– Что говорили?

– Дядя Гриша – гурман и придумал пословицу: «Хорошая еда для семьи не беда». А Гришка, чего с него взять, пьяный ведь, ляпнул: «На уровне. И цвет волос патриотический. Отныне, Леня, ты и днем и ночью под красным флагом».