Рабочая гипотеза

Александр Иванович, преисполненный благожелательности, без всякого ресторанного форса, просто, по-домашнему, водрузился на стул, расстегнул пиджак, вытер платком пот со лба, с лысинки.

– Сегодня Краев на коне, молодой человек! В науке тропки круты, не легко, не просто вот так, как сегодня я, вскочить на вершинку. Вы читали мою статью в «Медицинской газете»? А отклики на нее? То-то же!..

В голубых глазах, как правило, прочесть что-либо трудно, у Краева же глаза такой беспросветнейшей голубизны, что на дне их ничегошеньки не усмотришь – только лихорадочный блеск невыспавшегося человека. Говорит о науке. Бельский, хоть и насторожен, не может про себя не отметить: это же, право, смешно, все эти «теории», направленные на ниспровержение такого-то и такого-то. «Закон Краева»! А уж апломб… Нет, к Краеву, как к ученому, Бельский не может относиться серьезно. Однако, подвыпив, Краев уже не раз приоткрывал Виталию завесу над огромной, неизведанной областью, где научные взгляды и люди науки сплетались в неожиданный малопонятный клубок, увлекательный, ну, скажем, как увлекательны ухищрения д'Артаньяна, добывающего для королевы алмазные подвески. В Краеве что-то есть – страстность, энергия, постоянная возбужденность – возможно, именно то, чего самому Вельскому не хватает.

– Юноша, а ведь я вынужден буду оказать вам еще одну, на этот раз очень серьезную, услугу. Самую сложную для меня, для вас же… Впрочем, зачем я рассказываю? Вы же, несомненно, читали статью Денисмана.

Нет, Бельскому статья Денисмана не попадалась.

– Хотя да! Я забыл: она опубликована в труднодоступном журнале, опять в Порт-оф-Спейне, где и этот публиковался, как его там?

– Фернандо Ферейро, – подсказывает Виталий, а Краев достает из портфеля рукопись.

– Михайлова знаете? Лиховский выкормыш, вечно халтурит в журналах, на баб, что ли, деньги нужны. Вот его перевод.

Бельский берет рукопись, смотрит. Михайлов явно не тот: не Степан, а Ю. Я., фамилия автора статьи не Денисман, а Девидсон, – Краеву ли помнить такие мелочи? Да и Бельскому не до переводчика с автором: статья уничтожающая. Фернандо Ферейро, благодетель Бельского, некогда так высоко поднявший его диссертацию, оказался фальсификатором: данные опытов подтасованы, выводы неверны, практические советы наносят вред. А среди прочих у Девидсона есть такая милая фраза: как могли русские, с их практической сметкою, допустить появление работы, подобной диссертации Бельского?

– Виталий, напрасно печалитесь! Я же вам сразу сказал: помогу. Краев друзей не подводит! Выпьем?

Бельский глотнул – не заметил, что и глотнул. Краев же, спокойный, самоуверенный, смаковал коньяк, поглядывая на Виталия.

Все течет, все меняется – сегодняшний Краев иной, чем прежде. Некогда это был козырной туз, «одним махом всех побивахом». Потом, в пятьдесят пятом, голова Виталия, приученная к беспощадному анализу фактов, отметила перемену: вместо «антимарксист» говорилось уже «антипавловец» – термином «антимарксист» оперировать стало сложнее. Сейчас Краев опять торжествует, вновь «антимарксистом» вовсю козыряет, однако до чего ж относительно его торжество! Шпага, загнавшая некогда в угол самого Лихова, ныне обнажена против Громова – против младшего научного сотрудника, да и то обнажена лишь в порядке самозащиты: дай Краев такому вот Громову однажды себя покритиковать – и возьмут в работу Александра Ивановича. Но Громову крышка! Тут уж Виталий уверен.

– В Киеве он пытался меня ошельмовать. Меня, Краева, а через меня и самого Павлова! Русского гения, признанного всем миром, гордость отечественной науки!.. Не совсем так, говорите? Ах, вы деталей не знаете. Ну, ну… Но позицию Громова знаете? Лихов и Шаровский – вот вся позиция Громова! Так и веет с этой позиции чуждым душком, Павловым там и не пахнет. А главное: исходя из этой позиции, ох, как желательно куснуть Краева! Ох, как желательно! Вы вдумайтесь: в Киеве он прицепился к экспериментальной работе, понашвырял мне в лицо дурацких своих интегралов! Не скрою, в высшей математике я не силен, но что касается марксистской диалектики… Юноша, эксперимент – дышло, куда повернешь, туда и вышло! Философия, важна философия!

Виталий немножко пьян, статья Девидсона его уже мало тревожит – статью Краев зажмет. И сейчас ему хочется спорить:

– Эксперимент – дышло? Александр Иванович, с этакой диалектикой не рекомендую вам выступать перед Громовым. Ох, и дал бы он вам по шапке за дышло!..

– Дал бы по шапке? Мне? Юноша, можно подумать, что вам самому Громов дорог и мил.

– О нет! Мне он тоже не раз досаждал. Откровенно скажу: тут замешана девушка…

– Девушка? Ну и ну!.. Ах вы, проказник!.. Вот видите? Но я не кончил. Поймите, я не преследую никаких целей. Просто всякий ученый – сеятель, так дайте же мне посеять в вашей талантливой голове выстраданную мною идею. Возьмем эту его гипотезу. Мой закон… Виталий, вы опять спорите? Утверждаете даже? Талантливая гипотеза, построенная на основе павловского учения? Ну, знаете ли!.. Нет, подождите, я вам докажу!