Работа для Бекки

– О, я шалун еще тот! Переодевайся, поехали, я на технике, – Андрей уже не просил и не заигрывал – он приказывал, и тон его не допускал никаких возражений.

О Стэне он забыл окончательно, и о страхе своем забыл, и о Бекки с Пашкой тоже, остались только кипящие гормоны, которые ему немедленно надо было куда-то излить. И Виктория лучше всего подходила для этой цели.

– Но как же я поеду, Андрюшенька? – заволновалась Вика. – Мне еще два часа до закрытия.

– Хозяйка ты здесь или нет, в конце концов? Закрывай свою богадельню и едем. Живо.

Вика безропотно подчинилась. Она столь резво бросилась исполнять приказание, что Андрею показалось: прикажи он ей сейчас облить все здесь бензином и поджечь, она подчинилась бы ему столь же безропотно и столь же быстро. Это ему понравилось. Он даже рассмеялся во весь голос и почувствовал жгучее внутреннее нетерпение: ну что же ты так долго возишься, шалава? Поторопись, я тебя помурыжу пару часиков, и мы по-доброму расстанемся. Секс обещает быть бешеным, как тогда, в студенчестве. Как и с тобой, и с подружкой твоей, той, большеносой… И как с Бекки поначалу. А впрочем, поначалу со всеми так…

Вика выбежала из-за стойки буквально через минуту. Засаленного передника на ней уже не было, была белая блузка и длинная белая юбка, из такой тонкой ткани, что даже здесь, в отсутствие солнечного света, сквозь нее просвечивали стройные ноги. И белые трусики тоже, да что там трусики – даже невесть откуда взявшиеся синяки на ляжках можно было видеть сквозь эту прозрачную ткань. Андрей немедленно вспомнил, как разгружал вагоны на Сельмаше, и впервые засомневался: а верно ли он поступает? Но длилось это недолго. Через секунду он уже ни о чем подобном не думал, а думал только об одном: быстрее, быстрее же ты, шалава!

Вика весьма бесцеремонно подняла из-за соседнего столика компанию выпивох: «Все, мужики, закрываюсь, меняйте дислокацию!», ловким движением собрала в одну руку все пять стаканов и катнула на стойку. Серой тряпкой смахнула со стола на пол хлебные крошки. «Виктория, но время еще детское, – послышались недовольные голоса. – Налей нам еще по стаканчику, будь ласка!» – «Все, закрываюсь, я сказала. Кассовый аппарат сломался, не имею права работать». – «Какой аппарат, Вика, ты с этим очкариком на случку собралась!» – «Заткни пасть, теребень кабацкая!» – «Вика, ласточка, налей нам по пять капель, и мы удалимся». – «Вот вам «Агдам», черти, и мотайте отсюда!»

Довольно погуживая, выпивохи удалились, косясь на Андрея, гыгыкая и переговариваясь, явно обсуждая просвечивающие Викины прелести. Когда двери за ними закрылись, Вика предстала перед Андреем невероятно довольная, цветущая, пахнущая дешевой туалетной водой. В руке у нее была худосочная сумочка.

– Поехали? – спросила она.

– Поехали, – кивнул Андрей.

– Ой! – она вдруг перестала улыбаться. – Как же ты за руль сядешь, пьяный такой?

– Ха! – только и ответил он.

– Может, все-таки я сама поведу машину?

– А ты умеешь? – удивился Андрей.

– Конечно. У меня у самой «копейка», время от времени по делам мотаюсь.

– Ну что ж, – он пожал плечами. – Тебе и флаг в руки.

* * *

Стиснув в зубах быстро тлеющую на ветру сигарету, Андрей опустил створку «ракушки» и защелкнул замок. Стало уже совсем темно, было новолуние, да и тучи к вечеру затянули все небо, и, судя по всему, собиралась гроза. По крайней мере, ветер налетел именно такой – резкий, неожиданный, вихрастый, плюющийся пылью и мелкими брызгами.

Гроза, везде гроза, и в природе, и в судьбе…

Хмель из него вышел уже почти полностью, и его место снова занял страх. Не зная почему, Андрей боялся возвращаться домой, но возвращаться было необходимо, потому что Бекки наверняка его заждалась; не спит, ходит из комнаты в комнату, смотрит в окна, переживает. Она всегда за него переживает, хотя в последнее время он начал ей это запрещать. «Я деловой человек, Бекки, бизнесмен, и я не могу сказать тебе наверняка, когда вернусь домой. Это издержки профессии, они мне и самому не нравятся, но это моя работа, и ты должна с этим считаться». Иногда это было правдой, но в большинстве же случаев издержки переваливали через край, и тогда это становилось просто весьма удобным аргументом, «клёвой отмазкой», как сказала сегодня Вика, когда они разговорились на эту тему.

Направляясь к подъезду, он представил себе, как сейчас вернется домой, молча чмокнет жену в шею, молча разденется, молча встанет под душ, а потом так же молча заберется под одеяло, спихнет задом Бекки на край кровати и заснет. А завтра проснется очень рано, как всегда, и с этого момента для него начнется отсчет времени, и он не будет знать точно, увидит ли утро следующего дня!

В дверь Андрей стучать не стал. Он знал, что Бекки не спит – ждет, умница, – но все равно достал свой ключ, замок смачно чавкнул и впустил его внутрь.

Андрей ожидал, что тут же увидит перед собой жену, которая наверняка услышала скрежет ключа в замочной скважине и уже подошла к двери, чтобы встретить своего усталого, измученного мужа, но ничего подобного не произошло.