Работа для оборотня (СИ)

Первое убийство ему приказали совершить год назад, сразу после того, как он вступил в Пожиратели. Он навсегда запомнил тот клуб на окраине Ливерпуля, одно из тех безумных, полулегальных заведений, где в открытую нюхали кокаин, где было нечем дышать в клубах дыма от травки, и каждый вечер на истоптанной сцене одна панк-группа из трудных подростков сменяла другую. Пожиратели Смерти ворвались в это место в самый разгар веселья. Запечатав двери заклинаниями, они убили половину маглов, а остальных мучили до утра. Сперва просто развлекались – подвешивали заклинанием «Левикорпус», заставляли летать по воздуху. Потом пошли вещи похуже: под заклятием «Империус» несчастных людей заставляли творить ужасное. Один парень пришёл с девушкой: его заставили её изнасиловать. Второму приказали вылить на себя виски и чиркнуть спичкой; Стив долго видел в кошмарах слёзы, которые текли по окаменевшему лицу несчастного, прежде чем он превратился в кричащий живой факел. Стиву велели убить одного из юных музыкантов, худого, как спичка, длинноволосого юношу. Когда Стив направил на него палочку, парнишка выпрямился, утёр слёзы и начал петь «Imagine». Много дней после этого Стив не мог прийти в себя, топил свою память в джине, и, напиваясь, бормотал строчки из песни: «Представь, что под нами нет ада, а над нами простое небо». Заклятие «Авада Кедавра» безболезненно. Только это его и утешало.

Но ему нечем было утешить себя месяц спустя, когда, уходя от погони, он ударил заклинанием по старому аврору, севшему ему на хвост. Заклинание ударило по метле, разбив её в щепки, и человек полетел вниз, крутясь в воздухе. Стив мог только надеяться, что бедняга умер от разрыва сердца ещё до того, как упал на землю.

Когда Пожиратели Смерти готовились к новому массовому убийству, Стив не выдержал. Глядя Беллатрикс прямо в ненавистное лицо, он сказал, что не станет в этом участвовать. Она только улыбнулась – и пытала его два часа, пока он не остался лежать на залитом кровью полу, чувствуя боль в каждом дюйме кожи. Не было сил поднять голову, и он видел только острые каблуки, цокающие по полу, когда Беллатрикс медленно обходила вокруг него. «Это только Сектумсемпра, – услышал он её насмешливый голос. – В следующий раз попробуем Круциатус. А в следующий я примусь за твою жёнушку».

Барти Крауч встал и отошёл от стола. В оконное стекло лился дождь. Стив знал, что это только фикция – камера находится глубоко под землёй. Но Краучу эта погода подходила – стоя у окна, с мрачным видом глядя на струи воды, бегущие по стеклу, он был похож на детектива из старого чёрно-белого фильма. Стив перевёл взгляд на свои руки. Волшебные цепи, примотавшие его запястья к подлокотникам кресла, маслянисто блестели в тусклом свете. Он знал, что эти волшебные кресла обездвиживают только виновных. Глядя на свои посеревшие стёртые запястья, он повторял про себя: «Виновен. Виновен. Виновен».

- Спрашиваю в последний раз, – произнёс Крауч, не глядя на него. – Где Эйнар Скуммель?

Стив вздохнул.

- Не знаю, – повторил он, уже не помня, сколько раз ему задавали этот вопрос.

- Вы работали вместе несколько месяцев. Он должен был сказать хоть что-нибудь.

- Я о нём почти ничего не знаю. Всё, что знал, уже сказал. У меня есть только один вариант – когда он поймёт, что это я сдал Долохова, он придёт за моей семьёй.

- Чтоб ты так о чужих семьях беспокоился, мерзавец, – недовольно бросил Крауч.

Стив ничего не ответил. Ему казалось, что он теряет сознание. Ему очень хотелось спать, горло резала жажда. Крауч повернулся к нему, вытащил из футляра на поясе волшебную палочку. Подошёл к Стиву вплотную и наставил палочку на него:

- Где… – невидимое лезвие распороло кожу на руке ниже локтя, Стив глухо вздохнул от боли и неожиданности. – Эйнар… – повинуясь движению палочки, магия оставила вторую рану у Стива на плече, рубашка мгновенно пропиталась кровью и прилипла к коже. – Скуммель? – новая рана, самая длинная, пересекла наискосок ключицу. Стив не смог сдержать стона. Больно. Это не просто Сектумсемпра. Раны жгло, будто в них насыпали соли.

- Ты будешь отвечать?

- Хотел бы. Я не знаю, где он!

Бледное лицо Крауча исказилось от гнева.

- Сукин сын, я заставлю тебя, – сказал он сквозь зубы. – Коньюнктивитус максима!