Работы о Льве Толстом

Статьями В. Безобразова вопрос о связи Риля с русской публицистикой 50-60-х годов не исчерпывается. Дело в том, что Риль оказался одним из пунктов полеми­ки между славянофилами и западниками — и, пунктом очень характерным, со­единившим имена Хомякова, Чичерина, С. Соловьева, Ю. Самарина, К. Аксакова и др. В «Русском вестнике» (1858. Кн. 1. Март) появилось первое из «Исторических писем» С. Соловьева, почти целиком посвященное критике Риля. Письмо напи­сано как ответ другу на его вопросы: «Я понимаю твое нетерпение: столько важных вопросов возбуждено в науке и жизни, жизнь так много требует от науки, настоя­щее требует так много объяснений от прошедшего! Ты меня закидываешь вопро­сами: как я думаю об этом? Как смотрю на то? Не отыскал ли я в архивной пыли какого-нибудь известия, которое бы объяснило нам то и то? С чего же начать мне мой ответ?» Речь заходит о понятии прогресса, которое приводит Соловьева к книге Риля: «История должна способствовать установлению правильного взгляда на настоящее, установляя правильный взгляд на отношения настоящего к прошед­шему. Как же в настоящее время наука исполняет эту великую обязанность свою? Чтоб удобнее отвечать на этот вопрос, я обращусь к книге, которая произвела сильное впечатление в ученой Германии, книге Риля: Die Naturgeschichts des Volkes; она, как вижу из твоих писем, произвела сильное впечатление и на тебя: ты часто упоминаешь о ней, то с удовольствием, то с неудовольствием; видно, что она тебя занимает и смущает. Я понимаю, что цель сочинения Риля, как сам он ее выска­зывает, должна была возбудить твое полное сочувствие: "Общественная жизнь может быть улучшена только тогда, когда каждый отдельный человек и целые со­словия приобретут способность ограничиваться не выходить из должных пределов. Пусть человек среднего сословия желает быть опять человеком среднего сословия, поселянин — поселянином, аристократ да не считает себя особою привилегиро­ванною, для господства над всеми другими рожденною. Пусть каждый с гордостию и радостию признает себя членом того общественного круга, к которому он при­надлежит по рождению, воспитанию, образованию, призванию, пусть с презрени­ем отбросит от себя обычай выскочки, который играет роль знатного господина. Эту роль играют теперь почти все состояния, исключая настоящее сельское наро­донаселение, которое я потому и особенно люблю. Общественное преобразование должно состоять в раскаянии, обращении отдельных членов общества". Цель со­чинения прекрасная, в наблюдательности и таланте у автора нет недостатка, прие­мы при изучении земли и народа образцовые; надобно желать, чтобы русские люди покороче познакомились с этими приемами и воспользовались ими при изучении своей земли и своего народа. Но как достоинства, так и недостатки подобных со­чинений не должны оставаться под спудом. При решении общественных вопросов прежде всего необходимо правильное историческое понимание, а его-то иногда и недостает у Риля».

Соловьев доказывает, что «стремление нашего времени к частным союзам», в которых Риль увидел возвращение к старинным цехам, «не есть возвращение к отдаленной старине, не есть протест против направления непосредственно пред­шествовавшей эпохи, но есть прямое произведение последней». Взгляд Риля и его последователей Соловьев называет антиисторическим, «порожденным плохим знанием и плохим пониманием истории, по которому, найдя в отдаленных эпохах явления, по-видимому, сходные с теми, которых требует настоящее время, устрем­ляют к ним свое сочувствие, упрекая эпоху непосредственно предшествовавшую, будто бы она, вырабатывая новые, чуждые, вредные начала, подавила старые пре­красные начала, которые во что бы то ни стало надо воскресить». Совершенно ясно, что эти слова Соловьева направлены уже не столько против самого Риля, сколько против использования его взглядов русскими последователями — славянофилами. Вся статья оказывается направленной именно против них, против русского «по­литического буддизма», как выражается Соловьев: «В книге Риля мы часто встре­чаемся с этим нашим старым знакомым буддизмом. Наш автор сильно наскучил этим беспрестанным коловращением мира, беспрестанным шумом, движением, господствующим в городах, в больших городах; он проклинает город, большой город преимущественно, и спешит в поле; он говорит, что земледельческое сосло­вие ему особенно нравится, потому что в нем меньше стремления выскакивать; но это сказано не совсем откровенно; в книге читатель легко заметит другую причину пристрастия автора: это именно господство в земледельческом сословии первичных, простых форм и бессознательное стремление к их сохранению. Но автор недоволен и полем; как истый буддист, он ищет большей пустоты и стремится в лес, который пользуется особенным его сочувствием». В подтверждение Соловьев приводит ряд цитат из Риля, обнаруживающих его пристрастие к селу и ненависть к большим городам.