Рабство по контракту

Конечно, лучшим средством от хандры считается секс… Все глянцевые журналы пишут об этом, рекомендуя «постельную гимнастику» как универсальное лекарство. Но от последней встречи с Максом и вовсе остался неприятный осадок в душе. Он приехал, как всегда, с коробкой конфет и букетом цветов, и все шло к тому, чтобы свидание прошло как обычно, по давно отработанному сценарию — сначала бокал хорошего вина, свечи, милые разговоры, потом полчаса на прелюдию, на сам секс… ну, это уж сколько получится! А дальше — герой-любовник одевается, ритуальный поцелуй в щечку у порога — и гуд-бай, май лав, гуд-бай! Как говорится, до новых встреч в эфире.

Сначала Марьяна заметила, как беспокойно поглядывает на часы. Домой, наверное, боялся опоздать… Там — жена и две дочки, уютная квартира, как на картинке из глянцевого журнала, мирное житие, не нарушаемое внешними бурями. Сейчас он придет, сядет за стол, будет улыбаться жене и лгать, и она будет лгать, что верит ему. Чего не сделаешь, чтобы сохранить семейное счастье!

Раньше ее это совершенно не волновало — в конце концов, они взрослые люди, но теперь почему-то стало противно. Макса она привыкла считать красивым мужчиной — еще бы, рост под метр девяносто, накачанные бицепсы, мускулистое тело, почти голливудская улыбка! Но вдруг он показался ей каким-то ненастоящим, словно манекен в витрине магазина.

Ну зачем, зачем опять было проходить весь этот путь до конца? И ради чего? Ничего не значащие слова, потом, как всегда, безопасный секс… Не только безопасный, но и безвкусный, как белковый коктейль из пакетика. Пару лет назад, заметив, что прибавила несколько килограммов, она попробовала питаться этой гадостью, но скоро не выдержала и сдалась. Лучше уж побольше нагружать себя в спортзале и понемножку, ограничивая себя, но есть нормальную пищу!

Теперь и фитнес перестал приносить прежнее удовольствие. Когда-то в детстве она видела в зоомагазине хомячка, без устали бегающего в крутящемся колесе. Где ж ему понять глупому, что никуда он не прибежит и из клетки не выберется! Люди, потеющие на беговых дорожках, пыхтящие на тренажерах, напомнили ей этого зверька… Разница только в том, что свою клетку они строят сами.

Еще и погода не радовала в эту осень. Солнца не было видно несколько месяцев, хмурое небо, затянутое тяжелыми серыми облаками, висело низко над головой, и все вокруг — голые деревья, грязные улицы, люди со злыми и усталыми лицами — только усиливало ощущение тоски.

В середине декабря, когда обычно на улицах лежит снег, а запасливые москвичи начинают закупать шампанское к Новому году, зимой в городе даже не пахло. Столбик термометра почти не опускался ниже нуля, на газонах кое-где еще зеленела трава, синоптики каждый день вещали по телевизору о климатической аномалии и грядущем глобальном потеплении, а рядовые граждане ворчали. Уж лучше зима, чем слякоть!

Марьяна вышла из дома, как всегда, ровно в восемь. На минуту она задержалась возле автостоянки, постояла в задумчивости — не взять ли машину сегодня? Потом махнула рукой и направилась к метро.

Марьяна теперь избегала садиться за руль. Себя она убедила в том, что просто экономит время — в городе ужасные пробки, на метро быстрее на работу добираться, но настоящая причина была совсем в другом. Каждый раз, стоило ей только прикоснуться к ключу зажигания и услышать привычное урчание мотора, руки начинали противно дрожать и к горлу подкатывала тошнота. Она уже подумывала о том, чтобы продать свою «ласточку», но решиться на такой шаг сил не было, и Марьяна продолжала утешать себя надеждой, что, может быть, еще все пройдет. Время лечит.

Марьяна шла медленно. Как всегда по утрам в последнее время, она чувствовала себя совершенно разбитой, но сегодня к привычной многодневной усталости добавилось неизвестно откуда взявшееся чувство вины. Может быть, сон был тому причиной?

Сегодня ночью она видела своих родителей — впервые за долгие годы. Да что там — за всю жизнь, наверное! Они были еще совсем молодыми, как на выцветшей черно-белой свадебной фотографии в альбоме. Такими Марьяна их не помнила. Отец еще не хмурил брови, и у маминых губ не залегла глубокая складка… Они шли куда-то, держась за руки, а Марьяна пыталась их догнать, окликнуть, сказать что-то важное — и не могла. Потом падала от бессилия прямо в дорожную пыль, и плакала — совсем как в детстве.

Кажется, собственный плач и разбудил ее. Она открыла глаза, когда за окнами еще стояла густая темнота, по щекам текли слезы, и даже подушка была мокрой. Сколько ни старалась, заснуть снова так и не смогла… Мысли, проклятые мысли, не дали!

Она привыкла думать, что совместная жизнь ее родителей была сплошным кошмаром со скандалами, истериками, хлопанием дверями, изменами и взаимными упреками. Может быть, именно поэтому не испытывала ни малейшего желания выйти замуж… Зачем повторять такое? Пожалуй, впервые за долгие годы она задумалась — а может, бабушка была права? Может быть, они действительно любили друг друга, но не могли выразить это иначе? И теперь, лежа без сна, она вспоминала совсем другое…