Рабы ГБ

Я, как и все, кто не лишен способности мыслить и чувствовать, не могу вновь и вновь не пытаться найти свое единственное доказательство теоремы под названием "жизнь". Однако это вовсе не означает, мои дорогие, что я и в дальнейшем буду для вас источником тревог и огорчений. Я понял, что представлявшееся мне несколько месяцев назад самым важным, таковым не является; напротив, оно отвлекает от проблем истинно глубоких и вечных, то есть от того, над чем я стал задумываться в последнее время. Так что мое "доказательство" носит теперь характер интенсивный, более внутренний, чем внешний, демонстративный. В этом отношении я очень отстал в своем развитии, и теперь мне приходится наверстывать упущенное, благо условия для духовной концентрации здесь весьма благоприятные.

Я прекрасно понимаю, что никаких реальных шансов добиться изменения режима отбывания наказания у меня нет...

Чистополь, 30. 06. 1985 г."

"Единственной новостью в июле было лишение меня свидания. Поскольку я имею право на два краткосрочных свидания в год, то следующее я получу не раньше чем через 6 месяцев, то есть начиная с 14 января 1986 года. Однако за предстоящие полгода могут произойти всякие непредвиденные события, которые еще больше отдалят эту дату.

Дорогой дедушка! Поздравляю тебя с днем рождения! Желаю тебе обрести на восьмидесятом году жизни полное спокойствие и уверенность в том, что Панглос был абсолютно прав: все к лучшему в этом лучшем из миров. Я, со своей стороны, все более в этом убеждаюсь. Даже испытания, которые нам посланы, идут во благо, поскольку помогают укрепить если не плоть (чувствую я себя пока очень хорошо), то по крайней мере дух. Твои бодрые и остроумные письма меня убедили, что твой оптимистический настрой ни в малой степени не поколеблен печальными событиями последнего времени и что ты по-прежнему относишься к своим невзгодам и болезням с юмором. Лучшего настроения в праздничный день и представить себе нельзя. Надеюсь, ты сохранишь это замечательное присутствие духа до того дня, когда мы с тобой увидимся. Это то качество, которому стараюсь у тебя учиться...

Чистополь, 31. 07. 1985 г."

"... Идея выделить специально некоторое время для мыслительной работы выглядит довольно комично не только потому, что мой режим дня слишком плотен, чтобы я мог найти в нем брешь, но, самое главное, потому, что я привык постоянно (во время работы, на прогулке и т. п.) "обдумывать что-нибудь". "Флорентийские ночи" Цветаевой прочел не без труда. Очевидно, что я слишком рациональный человек и мне, видимо, недоступны душевные движения поэта (тем более поэтессы!). Так или иначе, возникло желание прочесть те стихи, которые были написаны ею в последние годы жизни, а последние ее дни - близ того места, где я сейчас нахожусь, - Чистополь и Елабуга очень близкие соседи. Прочел очень интересные исторические заметки Волгина о Достоевском, всем почитателям Ф. М. Достоевского настоятельно рекомендую: поднять богатейший материал архивов, да и традиционные источники (мемуары А. Г. Сниткиной, дневники Е. А. Штакеншнейдер) получают порой довольно неожиданную интерпретацию.

Ты спрашиваешь, мама, как можно подсчитать срок очередной бандероли. Сделать это довольно сложно. В тюрьме общего режима действительно я имею право получать две бандероли в год. Однако в тюрьме строгого режима, куда меня могут перевести, о чем вы подробно прочтете в ИТК, я вообще не имею право на получение бандероли, равно как и на свидание. Срок моего пребывания на строгом режиме автоматически отодвигает момент получения очередной бандероли и свидания. Как видите, арифметика довольно сложная, так что я постараюсь вас от нее избавить. Я согласен с вами в отношении предполагаемого срока свидания: раньше чем будущим летом оно вряд ли состоится.

Чистополь, 01. 10. 1985 г."

"Вот и закончился 1985 год, первый год моего пребывания в тюрьме. Он не принес мне никаких радостей, но не доставил и особых огорчений, прошел именно так, как я и ожидал год назад. Я буду очень рад, если два оставшихся года пройдут не хуже, так же быстро и незаметно. Конечно, вспомнил в эти минуты вас, мои дорогие, любимые. Очень остро почувствовал, как для вас должен быть печален этот праздник: сидите вы вдвоем у телевизора, слушаете праздничную музыку, а сами, наверное, только о том и думаете, каково в этот миг приходится мне. Я действительно очень мучаюсь и переживаю, что доставил вам столько огорчений и неприятностей что вынужден буду и в дальнейшем подвергать вас таким испытаниям. С другой стороны, и это самое главное, все, что уже случилось со мной, и все, что случится в будущем, происходит не по моей вине и не по воле каких-то других людей, а по велению свыше. И никто тут не в силах ничего изменить...