Рабы Парижа

— Это по-вашему они ничего не значат. А многие компании платят, и очень дорого, только за то, что в начале их объявлений стоят имена титулованных особ.

— Но вы же знаете мое финансовое положение…

— Ну, и прекрасно! До объявления предполагаемой кампании вы расплатитесь со всеми своими долгами. И все сразу поймут, что вы располагаете крупными средствами. Наконец, станет известно о вашем браке с графиней Мюсидан. Чего ж еще!

— Но у меня плохая репутация. Меня считают легкомысленным и расточительным.

— Великолепно! В тот день, когда вы объявите о ликвидации общества, все скажут, смеясь: «Господи, этот Круазеноа… Какой черт его занес в промышленность!» Но так как вы получите свою долю да еще приданое за мадемуазель Мюсидан, то спокойно все это перенесете.

Для человека, растратившего состояние, перспектива была крайне заманчивой.

— Предположим, что я согласен, — произнес Круазеноа, — чем закончится эта комедия?

— Чем и все комедии. Когда мы получим все долги, вы просто прекратите принимать всех, и дело кончится!

Маркиз не выдержал:

— Это значит, — закричал он, — я должен пожертвовать собой, чтобы в конце концов меня засадили в тюрьму!

Пришла очередь Катена.

— Вы забываете, маркиз, — вмешался он, — что всякая компания имеет ограниченную ответственность. Вы являетесь к нотариусу и объясняете ему, что хотите собрать капитал для… Ну, найдем для чего. Показываете лист подписчиков, где будут вписаны имена акционеров-должников Маскаро. Что мы будем делать, собрав капитал? Спокойно расплатимся с незнакомыми подписчиками, а другим напишем, что дело не удалось, что обстоятельства были против, короче, что капитал пропал. А так как Батист от каждого потребует не больше того, что следует, то никто ни слова не скажет! Это же ясно, как день…

Маркиз задумался.

— Но, господа, — начал он, — все эти люди будут меня презирать…

— Вероятно, но никто вам об этом не скажет.

— Ох!..

— Что «ох»? Вы что, считаете, что в наше время кто-то кого-то уважает? Очнитесь! Делают вид, вот и все! Даже выдумали новое слово для этого: «почтение». Почтение к власти, соединенной с ловкостью. Вас будут почитать!

Маркиз смутился.

— А вы уверены в ваших… акционерах? Вы в самом деле надеетесь с них получить столько, чтобы покрыть значительные издержки?

— Почтенный Маскаро только и ждал этого вопроса.

Он взял с бюро пакет с карточками и, перебирая их в руках, заявил:

— Здесь у меня триста пятьдесят человек, каждый из которых с удовольствием даст десять тысяч франков!

— Три миллиона пятьсот тысяч франков!

— Это итог, если Бомар не лжет. Не хотите ли взглянуть хотя бы на некоторые? Я не стану выбирать специально. Возьму первые попавшиеся…

Н. — инженер. Пять решительных писем, написанных жене покровителя. Благодаря этому получил место, которое легко может потерять. Даст пятнадцать тысяч франков.

П. — торговец. Записная книжка, доказывающая, что последнее его банкротство — подложное и что он скрыл капитал в двести тысяч франков. Конечно, внесет двадцать тысяч.

Б. — Фотография в слишком легком костюме. Не богата, но три тысячи даст.

Г. — три коротенькие записки, подтверждающие неприятное обстоятельство, случившееся с ней до замужества. В доказательствах — письмо акушерки. Десять тысяч франков.

Л. — Непристойная, богохульная песня, написанная его рукой и подписанная. Может дать две тысячи.

Этих доказательств вполне хватило, чтобы Круазеноа решился.

— Довольно, — прервал он, — сдаюсь, ваша власть страшнее полицейской.

— Не вступайте в противоречия с законом, и вам не придется платить, — добавил Ортебиз, — итак, шантаж — средство для поддержания нравственности!

Маркиз Круазеноа был слишком взволнован, чтобы отреагировать на шутку, он повернулся к Маскаро и отрывисто сказал:

— Жду ваших указаний.

Маскаро вновь одержал победу. Граф Мюсидан, Поль Виолен, Катен… Теперь вот Круазеноа… Они сдавались один за другим…

Маркиз стоял перед ним побежденный, жалкий, готовый к сотрудничеству. Его тщеславие было подавлено.

Маскаро хорошо знал, что побежденный может забыть свое поражение, но никогда не забудет оскорбления. Поэтому на фразу Круазеноа он ответил утонченно вежливо.

— Я не могу давать вам указания, маркиз, мы можем только совместно обдумывать наши дела и совместно же принимать решения.

Круазеноа был тронут этой поддержкой после всех грубостей, которые он тут услышал.

— Надеюсь, — продолжал Маскаро, — мне не надо объяснять вам всю выгодность принятого решения? На днях вы писали мне, и я понял, что у вас нет средств к существованию и вы не знаете, что предпринять на будущее.

— Но… я надеюсь на наследство после моего брата, скрывшегося таким непонятным образом…

Маскаро дружески погрозил ему пальцем.

— Вы теперь наш, и позвольте вам заметить, что откровенность у нас на первом плане, можете спросить об этом у Катена.

— Это правда, — ответил адвокат. На его губах от этой тонкой иронии появилась гримаса, которая должна была изображать улыбку.

Маркиз казался удивленным.

— Не понял, — начал он, — разве я не откровенен?

— Так при чем тогда это наследство?

— Но ведь оно существует, и довольно большое!