Рабы семьи Трок

Долина. Инга прищуривается, пытаясь рассмотреть за пеленой начавшего сыпаться снега находящуюся внизу Долину. Место, где собрались немногие выжившие после Ливня. Место, охраняемое магией семьи Трок. И даже тут невозможно защититься от нападения мерзостей. И даже тут — за те дни, что прошли после того, как они чудом спаслись из убежища, Инга успела поговорить с жителями Долины и узнать… многое — жители испытывают проблемы с едой и не только с ней. Что происходит за пределами этого крохотного мирка, Инга совершенно точно не желает знать ни в каком виде. Да, это эгоизм, но…

— Сувенир мне привези, — вместо явно ожидаемых просьб взять с собой или остаться здесь, просит Инга. Эйн Астерги фыркает, тянется к карману, но опускает руку на половине движения. Инга уже знает, что там он по-прежнему хранит эти наркотические пластинки. Но, кажется, он действительно намерен искоренить привычку… Внушает уважение!

Инга вновь переводит взгляд на пропасть. Замолкает. И только кожей чувствует присутствие мужа рядом.

Занятно всё-таки. Муж.

Могла ли она представить несколько месяцев тому назад, когда в опустевшем к вечеру офисе радовалась свершившейся мести, что спустя не так уж и много времени станет женой, пусть пока ещё и не до конца, аристократа с не самым приятным характером в совершенно другом мире?! Разумеется, и подумать о подобном возможно только кому-то вроде Леночки, зачитывавшейся подобными книжками!

Муж.

Нет, после Валеры она вообще считала, что никогда. И ни за что.

Да, конечно, этот брак не в последнюю очередь — сделка. Но тем не менее.

Инга отходит от стены и, приняв предложенную руку эйн Астерги, направляется в сторону особняка. Холодно тут, всё же — зимой надо проводить вечера возле камина! Да и посмотреть на первый вечер Лёши среди семьи… Инга просто е может пропустить такое. Тем более, что, кажется, эйн Иданнги собирается принять решение о дальнейшей судьбе принёсшего-таки присягу братика.

***

Лий не может вспомнить, когда семья собиралась в настолько полном составе. Даже излишне полном, если считать Ингу, только-только ставшую женой дяди, и её брата. Но при этом почему-то в комнате странно уютно.

Лий не вслушивается особо в разговоры, понимая, что ничего особо интересного она не услышит. Какие-то сделки, какие-то договорённости с жителями Долины. Семья Фирра и Эйкки, кажется, сильно потеряли в весе, уступив место родственниками Рино… Если признаться самой себе — только себе! Лий не намерена делиться этим знанием с кем бы то ни было! — то она не видит особой разницы между этими людьми. Ну, разве что семья Рино более уступчива и готова выполнять выставленные требования… учитывая то, что приятным дополнением к деньгам и влиянию в Долине прилагается возможность породниться — а значит и приобщиться к скрытым от посторонних знаниям! — с семьёй Трок, те явно довольны раскладом.

А вот что по этому поводу думают те, кого отодвинули… Лий склоняет голову к плечу, выхватывая обрывок фразы мамы, настаивающей на том, что обе семьи стоит изгнать из Долины. Она делает упор на то, что те рано или поздно начнут вредить…

— И неизвестно ещё, кто именно натравил на Долину мерзости!

Бабушка и дядя едва ли не синхронно пожимают плечами. Инга отстаёт лишь на половину движения. Папа молчит, делая вид, что его это не касается. А Алексей преувеличенно смиренно вздыхает. Лий только и может, что удивляться тому, насколько он прекрасно вписался в эту компанию. И ведь дело явно не в клятве!.. Может ли быть такое, что это влияние ритуала? Лий задумчиво окидывает комнату взглядом, не останавливаясь ни на чём конкретном. Тем более, что ничего в этой комнате не менялось лет пять точно — всё те же шпалеры, изображающие сцены из классических трагедий, всё те же тяжёлые тёмно-коричневые шторы… камин.

Да и люди почти все те же.

— Вряд ли сейчас это так уж важно, Гери, — всё же высказывается бабушка, откладывая в сторону пересушенную ветку морозника. Инга тут же подбирает её и аккуратно ставит в высокую вазу. — До весны они ничего не смогут сделать. Тем более, что семья Айаш пообещали присмотреть за ними.

Ну, разумеется! Учитывая, что их положение зависит от того, насколько Долина будет им подчиняться… Лий кривится и тут же перехватывает сочувствующий взгляд Алексея. И старается взять себя в руки. Конечно, это приятно — когда о ней так беспокоятся, но показывать окружающим подобные чувства… неприлично. Но тема Лий совершенно не нравится. Слишком много воспоминаний о Фирре, от которых Лий пытается избавиться, но выходит… ничего не выходит.

Лий пытается придумать хоть что-то, чтобы отвлечь родных от этой темы. Только вот на ум не приходит ровным счётом ничего, что не задело бы чувства хотя бы одного из присутствующих. Предполагаемый отъезд дяди? Планы бабушки насчёт Алексея? Мерзости, что до сих пор сидят на плато?.. При одной только мысли о последнем продирает мороз!

С мерзостей мысли перескакивают обратно на Долину, и Лий понимает, что…