Рабыня для друга

Отвечать не было сил, да он и не дал, вторгшись в мой рот в новом поцелуе. Я не то застонала, не то заскулила от нахлынувших эмоций, настолько остро и ярко это было. Его пальцы блуждали по моему, уже набухшему, клитору, заставляя дрожать от каждого движения.

Не давая мне разрядки, он отстранился, а я сразу почувствовала холод, опустошение какое-то. Внизу живота болезненно напряглось, я желала разрядки, но он, кажется, совсем не планировал мне её давать.

Стоял всего в шаге от меня, его грудь вздымалась в такт сбившемуся дыханию.

— Если хочешь — подойди сама, — хрипло произнёс он.

Смотрит на меня своим янтарным взглядом, слегка потемневшим от возбуждения, и ждёт моего решения. А я хочу, безумно хочу в его объятия. Понимаю, что он ничего не будет делать, если я откажусь, но согласиться тоже не могу. Ещё пять минут назад он трахал какую-то шлюху, а сейчас спокойно будет со мной?

Я так не могу. Хочу его до боли, до невыносимой истомы внизу живота, но подойти к нему — признать поражение, признать свою слабость и никчёмность…

Гордо вскинула голову и… отошла на несколько шагов назад. Если бы держал меня в объятиях, продолжал целовать и ласкать… вряд ли я бы смогла отказаться, помня наслаждение, которое он мне дарил. Но он отошёл, давая мне возможность сделать выбор, и я его сделала.

— Нет, — произнесла так отчётливо, как смогла.

Медленно втянул воздух, его ноздри раздулись, на скулах заходили желваки. Невольно опустила взгляд на его руки, сжатые в кулаки, и отошла ещё на несколько шагов, опасаясь.

— Боишься? — он ухмыльнулся. — Зря. У меня есть кого трахать, а вот ты… — снова подошёл ко мне, прижал к стене.

Не обращая внимания на мой протест, поднял меня за ягодицы на уровень своей талии и больно вошёл в меня двумя пальцами так, что я вскрикнула от неожиданности и наслаждения. Сделал всего несколько движений внутри, а я почувствовала, как болезненно сжимаются мышцы внутри. Слабая, какая же я слабая перед ним, никчёмная, не владеющая своим телом. Ненавидела себя за то, что испытываю. Не должна я так реагировать. Куда делось моё чувство собственного достоинства?

— Тебе придётся удовлетворить себя самой, — услышала я хриплый голос прежде, чем его пальцы выскользнули из меня, а сам он отошёл на несколько шагов, кинул на меня тяжёлый взгляд и вышел, заставляя ненавидеть не столько его, сколько себя.

Внизу слишком сильно болело, я дрожала от неудовлетворённости, от желания. Медленно опустила руку в трусики, касаясь своего клитора и заливаясь краской стыда. Сделала несколько таких же движений, которыми дарил наслаждение Матвей, и ахнула, настолько остро, приятно и порочно это было.

Я никогда раньше не ласкала себя, знала о строении органов и о том, какое удовольствие можно получить, но только понаслышке. До утреннего опыта с Матвеем я, по сути, вообще не знала, что такое оргазм, да и сама себя никогда не удовлетворяла просто потому, что в этом не было необходимости. Сейчас же я чувствовала себя порочной, мне было стыдно, но я продолжала двигать пальцами, чувствуя, как внизу становится совсем влажно, а я вся дрожу от обуревавших меня эмоций.

— Будь ты проклят… — шепнула в пустоту, прежде, чем почувствовать взрывной оргазм, раскатившийся по моему телу.

Медленно осела на пол, чувствуя, как подкашиваются ноги. Сидела так несколько минут, а потом расплакалась, осознавая свою слабость. Я… должна была… противостоять, но я поддалась искушению и сделала так, как он сказал: ублажала сама себя, потому что он возбудил меня, довёл до состояния, когда просто нельзя было успокоиться.

Плача, поняла, что делаю это в полной тишине, девушка уже не орала, да и вообще было тихо. То ли он закрыл ей рот, то ли вообще увёз куда подальше. Чувствовала злость на себя за слабость и на него за то, что действовал на меня… вот так.

* * *

Таким взбешённым и нервным, Матвей, пожалуй, себя ещё не чувствовал. У него и так были проблемы с оргазмом, а когда Соня заявилась и прервала его, представ в сексапильном красном белье с чёрным кружевом, так и вовсе забыл о том, что у него был секс. Одного взгляда, брошенного на неё, было достаточно, чтобы член напрягся ещё больше, а желание трахать ту шлюху, истошно оравшую под ним, стало ещё меньше. Да что ж за херня-то, а?

И главное, прервала его, осмотрела с ног до головы и сбежала в свою комнату.

— Пошла вон, — коротко бросил шлюхе.

— Что?

— Пошла вон. Деньги на тумбочке. Бери и проваливай.

Матвей больше не хотел заниматься с ней сексом, он несколько долбанных часов пытался кончить и… никак. Как только его спутница покинула комнату, он направился к Соне. Влетел озверевший и перевозбуждённый, впился в неё взглядом и понял, что она, чёрт возьми, тоже злиться. То ли ревнует, то ли…

Как она там сказала? Не нужен он ей? Что же, Матвей проверил. Притянул её к себе, набрасываясь в поцелуе. Член, свободно прикрытый штанами, напрягся ещё больше, хотя… куда уж больше-то? И так еле пришёл сюда с каменным стояком.