Рабыня ищет хозяина, любовь не предлагать

— Я следователь Стейнсон. Меня интересуют сведения об одном вашем давнем знакомом, — стараясь доброжелательно улыбаться, сказал я.

— Я ни с какими дружками после тюрьмы дел никаких не имею, ничего о них не знаю, — он попытался захлопнуть дверь.

— Нет-нет, — остановил его я. — Меня не интересуют никакие ваши уголовные знакомые. Я по поводу вашего бывшего соседа.

— Соседа? — он приоткрыл дверь обратно.

— Лет десять назад у миссис Агвидсон снимал комнату мужчина. Среднего роста, худощавый. Он был попаданец… мистер Агхер.

Мужчина цыкнул неприязненно, будто я наступил ему на любимую мозоль, а потом кивнул в сторону и вышел во двор. Там было оборудовано местечко со скамейкой между двух кустов. Он присел и нервно закурил:

— Знал я, что с этой историей не чисто. Мутный он был мужик.

— Что вы о нем знаете?

— Ничего, — он мотнул головой. — Да только знаешь, при нашей профессии, так или иначе начинаешь в людях разбираться. Мутный он мужик был, мутный. Вроде, тихий, необщительный, но странный. Вроде, говорил, что маг посредственный, но я как-то видел его с мешком магических накопителей.

— Накопителей? — удивился я.

— Да, он на свалку ходил и из старых артефактов их выламывал. А потом заряжал и продавал. Да вообще готов был зарядить все, что угодно, даже бесплатно. Какой слабый маг так себя ведет? Все силы берегут, а он будто избавиться все время пытался.

«Словно раб с неразвитым магическим резервом», — мелькнуло в голове.

Глава 69. Драдрерика

Я старалась вести себя с Эриком, как всегда, но все равно ощущала между ними какое-то напряжение и недосказанность. Все же эта странная история подпортила наши отношения, но я не желала терять этого человека и надеялась, что со временем все забудется. Да, я понимаю, ему было неприятно, что я практически заставила его сделать мне брачное предложение, да еще и под таким неблаговидным предлогом, обвинив его Боги ведают в чем. Удивительно, что он вообще не прервал наше общение.

Кейа, конечно, воротила нос и утверждала, что он сам во всем виноват. Сиг, с которым она так и не разговаривала, махал рукой и говорил, что все в порядке и быстро забудется. Впрочем, он и про Кейю тоже утверждал, что она его простит, но как-то было незаметно.

После всех этих разговоров про брак я стала наблюдать за местными людьми, пытаясь разобраться что же это такое. Ну, и обсуждать этот вопрос с кем придется. Но мнения были кардинально разными. Например, матушка Гудда улыбалась и плакала, вспоминая отца Кейи, говорила, что он был для них целым миром. И я не могла понять, как можно сделать человека настолько значимым, так зависеть от кого-то, сделать себя настолько уязвимой, чтобы так страдать. Это было страшно.

Были соседки в нашем доме, для которых мужья оказывались горем, а не счастьем и спасением: они пытались скрыть синяки и ссадины, стыдились скандалов. Были и те, кто в сердцах желал мужьям смерти. А были семьи, которые мотало от любви к ненависти и обратно.

И это только супруги, а были еще другие члены семей: невестки воевали со свекровями, мужья с тещами, родители с детьми… а в других семьях люди друг друга любили и поддерживали, помогали в бедах, заботились друг о друге. От такого разброса отношений голова шла кругом.

— Ты странное спрашиваешь: конечно, вступать в брак необходимо. Без семьи человек мало на что способен, да и детей вне брака заводить позор, — спокойно рассуждала Кейа.

— Но, если брак такая хорошая вещь, то почему ты не выходишь замуж за Сига? — удивилась я. — Ты действительно настолько ему не доверяешь?!

— Потому что он дурак! — буркнула она, покраснев, и убежала, бросив, что у нее дела.

Я, воспользовавшись возможностью, переадресовала вопрос матушке Гудде.

— Да, маленькая она еще, — улыбнулась она. — Сиг хороший парень, конечно, но Кейа еще просто не готова к браку. Не выросла еще.

— Так, вроде, выросла — выше меня ростом, — удивилась я.

— Тут не в росте дело, а в голове, — она стукнула меня по лбу костяшкой пальца, а потом, наклонившись, чмокнула в то же место, заставив смутиться. — Хорошо ей с матерью живется, вот она нос-то и воротит. Ничего, жизнь все по местам расставит, я же не вечная.

— Ну, что вы, матушка Гудда! — возмутилась я. — Я ж вам кровать закляла и все время подзаряжаю — здоровье она вам поправила, вы еще много лет проживете!..

— Ты добрая девочка, Рика, да только не понимаешь, что мне не за что на земле держаться. Дочь вырастила, знаю теперь, что все у нее хорошо будет. Не то чтобы я на тот свет торопилась, да только и смерти уже не боюсь. Там меня любимый мой ждет не дождется.

Я даже на всякий случай проверила ее ауру, пытаясь найти те путы, что тянут ее на тот свет, но ничего не обнаружила. Нет таких магических связей, которые бы не обрывались, когда умирал один из связанных, даже рабы свободу обретали. А любовь, кажется, сильнее рабских клятв.