Рад, почти счастлив…

Надеясь, что за ночь Господь поможет, он лёг в тот вечер довольно рано и спал крепко, но недолго. Проснулся же по вине воробьёв, расшумевшихся на первое солнце. И в самом деле, ему полегчало. Как будто во сне за него решили задачку.

«Ну что? – спросил он себя, улыбаясь и чувствуя, что совершенно утратил навык думать о себе всерьёз. – Тридцатник? Не влюблён. Везучий халявщик, бездельник. Бабушка с дедом, а значит – две смерти во вполне обозримом будущем. Дети, не свои, – двое. Несостоявшийся человек!» – спокойно констатировал он и пошёл гулять.

Он шагал по бережку, под самым ранним солнцем дня, и думал о дачных холмах. Они покрыты сейчас прошлогодней пожухшей травой, полной талой влаги. Сквозь неё, как сквозь потные волосы, просвечивает тёмная кожа Земли. А дальше – лес. Вот уехать туда насовсем! Иван подумал, что когда-нибудь засядет на даче и напишет летопись о временах года. О таланте и щедрости Февраля, о героическом мужестве Марта, обо всей умной и доброй погоде, которая утешает и укрывает их. Мама, Костя, Оля и Макс будут его читателями.

Он шёл, улыбаясь, потихоньку, не дерзко, мечтая, и вышел к забору яхтклуба. Там, растолкав спящего вахтёра, за малые деньги и мобильник в залог он добыл себе лодку.

У берега воду кое-где стянул тончайший ледок – как пенка на молоке. Лодка прошла по нему игрушечным ледоколом. Крохотные льдинки, как цветы, прибились к бортам.

Выплыв на середину реки, Иван устроился поудобнее, уютно опёрся о весла, и течение понесло его.

Лодка качалась на гибкой, словно бы мускулистой спине реки, и берега сквозь сонный взгляд казались дальними странами. Это было так здорово, что Иван сильно на себя удивился – отчего, живя на реке, никогда по ней не плавал? Конечно, вода была грязная и берега застроены, но какая-то древняя суть, главная мысль осталась.

Если б не отдал мобильный, он бы позвонил маме, или Андрею, или хоть Косте и рассказал, как хорошо на середине реки! Как близко и в то же время далеко оба берега, ты имеешь к небу большее отношение, чем это бывает на суше, и большее отношение имеешь к себе самому. Под тобой нет земли, но ты человек и придумал лодку, на воде ты сам себе создал твердь.

Проплывая мимо маленькой бухточки, Иван увидел яхту, и на ней парня в зелёном платке-бандане, почти таком же, как у Андрея на фотографии. Парень бодро гулял по палубе, поднимал люки, дёргал дверцы, обстукивал борта, два раза дал гудок. Сперва Иван не понял смысл его действий, а потом догадался: парень будил свою лодку от зимнего сна! Очарованный предположением, удаляясь, Иван смотрел на зелёный платок и думал о вымирающем виде влюблённого мореплавателя и о том, как славно было бы посвятить жизнь сохранению этого вида. Ведь борются же люди за животных из Красной книги…

Вдруг ему сделалось тяжело от мыслей. Он встал и поймал лицом ветер. Каким отличным парусом он был, стоя в лодке посередине колышущегося, но прочного полотна реки!

«Этак заплыву в Берендеево царство», – беспечно думал Иван.

Через несколько минут ему надоело быть парусом. Он сел и, полудремля, наслаждаясь припекающим солнцем, отдался течению времени и воды.