Рад, почти счастлив…

А на следующее утро проснулся поздно, с чувством совершенного удовлетворения от поступка, и ещё от чего-то. Ах да – он ведь чистил крышу! И точно – руки не сгибались.

В бодром состоянии духа Иван умылся и отправился было проведать своих. Но, едва ступив за порог, остановился: по лестнице благовестным ангелом к нему спускалась Оля.

– На вот! – сказала она, толкая перед собой Макса. – Хотел – бери. Смотрите своего Врунгеля. Я хоть иголки от ёлки вымету.

Макс засмеялся и, опережая Ивана, поскакал в гостиную. В руке у него был кулёк.

– Разобрали ёлку, – объяснил он, высыпав кулёк на диван. В нём были шоколадные фигурки на золотых ниточках, те самые, из рождественского календаря. – Давай съедим шарики и свечки, – предложил Макс. – А живых есть не будем!

Иван кивнул. Они отложили «живых» ангелов и зайцев, а остальное пересыпали в вазочку и отнесли на стол, где уже стояли готовые к завтраку чашки.

* * *

К маминому возвращению Иван стал готовиться, как к появлению младенца. Всё следовало перемыть и отчистить, вымести, заменить, построить заново.

Критический осмотр дома он начал с кухни. Что интересного было у него на кухне? Всё интересно! Сломанные настенные часы чинить не хотелось, он давно уже решил, что со стрелками, замершими на половине одиннадцатого (утра, конечно) они нравятся ему больше, чем в обычном суетливом кружении. Что ещё? Холодильник работающий. Печка работающая. Посудомойка – сломана. Зато теперь каждый день у него есть повод подержать руки под тёплой водой, унимающей суету, проясняющей мысли. Открыв для себя волшебные свойства мытья посуды, Иван с удовольствием вычеркнул починку агрегата из списка отложенных дел.

Что дальше? Гостиная! В гостиной скрипели двери, одна половинка не закрывалась, и широко разбрелись по древесно-солнечному воздуху дома побеги плюща и душистые ветки цитрусовых.

Всё это до приезда мамы ещё можно было успеть исправить – подстричь растения, подогнать рассохшуюся дверь. Но что-то коробило его – как если б он вздумал стричь и подгонять судьбу. Нет уж – пусть скрипит и вытягивается, как ей нужно! Пусть видит мама, как её сын нынче спокоен и волен, как спокойны и вольны их домашние растения и предметы быта.

Оставалась ещё надежда поприветствовать маму её обновлённой спальней. Хорошо ли ей будет вернуться в отжившие обои и скучный потолок? – раздумывал Иван. – Может, лучше взять на себя риск и превратить комнату в уголок Средиземноморья? Договориться с монтажниками из офиса и перекрасить стены, добавить к ним летней зелени, морской синевы, у окна поставить кадку с мандариновым деревом…

Иван дофантазировал до карнизов – и разочаровался. Всё это были смешные, ненадёжные меры! Лучше он отвезёт маму на дачу и загонит на крышу. Она увидит, какой несокрушимый в природе покой, и сама успокоится, и всё станет ей мило.

В знаменательное утро маминого возвращения Иван, вопреки привычке, встал по будильнику и собрался в цветочный киоск. Тёплый, тихий снегопад полетел ему на плечи, когда он вышел во двор, и сразу всего засыпал. И засыпал на обратной дороге охапку цветов, но нисколько им не навредил. Тёмные красные розы Иван поставил в большую вазу на кухонный стол, а трогательные оранжевые, на коротких ножках отнёс в мамину спальню. Вздохнул и огляделся: что ещё можно успеть? Смахнуть пыль? Что-нибудь приготовить? Шторы, шторы повесить, которые после лета снимал стирать! – он ринулся было к шкафу за шторами, но вспомнил, что их ещё надо гладить. Тут его горячка прошла. Оставшийся до отъезда в аэропорт час он провёл у бабушки и увидел с грустью, как сильно она разволновалась, плакала, какие дурные зачем-то говорила слова: «остарела», «обуза», «смерть». Бабушка, человек весёлый и стойкий, редко поддавалась старческой сентиментальности. Её девиз был – находчивость и оптимизм. И хотя намерение проявить находчивость в отношении такой махины, как жизнь, казалось Ивану наивностью, сдача бабушкой жизнелюбивых позиций всерьёз опечалила его. Он утешил её, как мог, и пошёл к гаражу.