Ради Инглиш (ЛП)

— Ага. — Я прикусываю его нижнюю губу, что заставляет его двигаться. Спустя шесть больших шагов он захлопывает дверь и закрывает ее на замок.

— Раздевайся.

— Мне нужно снять трусики.

— Я могу отодвинуть их в сторону.

Как только я расстегиваю пуговицу и молнию, он стягивает с меня штаны и делает то же самое со своими. Затем отодвигает мои стринги в сторону, берет свой конец и скользит им в меня, пока я полностью не прижимаюсь к нему.

— Уже не терпится?

— Именно это меня и волнует, нас точно поймают.

— Вот черт! Я совсем забыл, — вздыхает он протяжно. — Я забыл проверить, готова ли ты, но рад, что готова.

— О, я полностью готова. А теперь поторопись.

Бек смотрит на меня затуманенным взглядом, что практически заставляет меня кончить. Я сильнее прижимаюсь к его заднице — и это все, что ему нужно. Я вдруг чувствую себя диктором на Инди 500⁵. Но вместо «Заводите свои двигатели, джентльмены», мне хочется сказать: «Да начнется битва». Потому что Бек именно так всегда и делает. Наши тела сталкиваются, а его член идеально двигается внутри меня.

— Используй свою руку, Шеридан. Я скоро кончу.

Я опускаю руку между нами тру клитор. Мне не требуется много времени, чтобы кончить, и Бек сразу же следует за мной.

Мы заканчиваем как раз вовремя, потому что, как только поправляем одежду, Инглиш начинает выкрикивать наши имена. Бек выскальзывает из ванной первым, я же присоединяюсь к ним через минуту.

На следующее утро звонит адвокат и сообщает, что любое общение Инглиш с биологической матерью отложено до следующего года. Как никак, это хорошие новости. По крайней мере, мы проведем праздники, не боясь появления темных облаков над нашим домом.

В канун Рождества мы отправимся на обед к Марку и Энн. В прошлом Бек всегда проводил там вечер, а на утро Инглиш открывала подарки в их доме. Сейчас же мы решаем начать новую традицию и отметить Рождество в доме Бека и, пожалуй, моем тоже. Инглиш расстраивается, что Бунниору приходится уехать домой на Рождество, и ей хочется остаться там с ним. Буду честной, я не виню ее. Этот щенок само очарование. Кудри темно-шоколадного цвета, на ощупь словно шелк, пухленькое маленькое тельце и золотистого цвета глаза, которые заставляют мое сердце таять. Он самое милое существо. Как такого можно не любить?

— Банана и Деда привезут его утром. Кроме того, разве тебе не хочется посмотреть, что принес Санта?

— Но Санта всегда приносит подарки сюда, — настаивает девочка, делая акцент на слово сюда.

— Это было до того, как твой папа женился. Теперь у тебя есть мамочка, и Санта знает, что ему нужно прийти в твой дом, — сказала Анна.

Инглиш прижимает указательный палец к щеке, будто задумывается над чем-то. Должно быть, она решает, что это довольно неплохой ответ, поэтому сдается:

— Доброй ночи, Бунниор. Увидимся утром. Не забудьте сходить с ним пописать, Банана.

— Милая, это обязанность Деды.

— Деда не забудь, потому что щенки не носят подгузники, как маленькие дети, — напоминает Инглиш Марку.

— Да, мэм, — чеканит серьезным голосом Марк.

— Давай же, Медвежонок, нам нужно ехать, — говорит Бек.

Мы прощаемся со всеми и отправляемся в путь. Мне кажется, завтра будет очень долгий день.

Когда мы добираемся до дома, Инглиш чистит зубы и запрыгивает в кровать. Она вся в нетерпении от предстоящей утренней поездки. Подождав, пока она заснет, Бек и я достаем ее рождественские подарки. Я взволнована из-за всего, потому что для меня все в новинку. Я бегаю по комнате, раскладывая подарки под елкой, а также мы воссоздаем небольшие мини-сценки из животных и других игрушек. Инглиш хотела игрушечную печку, чтобы готовить торты и печения. Бек кладет ее, а еще замок Золушки и картину из мультфильма «Холодное сердце». Мне тяжело сдерживать свой восторг, поэтому я прыгаю по комнате как кузнечик.

— Ты ведешь себя как пятилетка, — комментирует Бек.

— Не могу дождаться. У меня не было подобного Рождества долгие годы. Это сказка. — Я ношусь то тут, то там, раскладывая оставшиеся вещи на нужные места, пытаясь сделать так, чтобы все выглядело особенным. Я и не замечаю, что Бек наблюдает за мной, пока не наклоняюсь за чем-то.

— Что?

— Мы никогда не разговаривали о твоей семье.

Столкновение. Удар. Мое парящее мгновение назад сердце теперь валяется разбитым у моих ног. Он не хотел этого делать, но это единственное воспоминание, которое разбивает меня на части.

— Нет, потому что у меня нет семьи. Они умерли, помнишь?

— Помню, но ты никогда не упоминала их. Большинство людей разговаривают о своем прошлом. Ты же никогда.

— Мне нечего сказать, Бек. — Мой голос звучит безжизненно даже для меня.

Я не замечаю, как он встает и подходит ко мне. Он стискивает меня в крепких объятиях. Видимо знает, что я нуждаюсь в этом. Прислонившись к нему, я позволяю себе почувствовать себя в безопасности и понимаю, что это впервые со смерти моего отца. Первый раз, когда мне не нужно беспокоиться о самосохранении. И если бы не ситуация вокруг Инглиш, я бы могла сказать, что эта жизнь чертовски близка к идеальной.