Ради Инглиш (ЛП)

В его словах есть смысл: я понимаю, к чему он ведет. Но легче сказать, чем сделать.

Я решаю не возвращаться обратно в школу, вместе с Беком мы отправляемся домой. Единственное, чего мне хочется в тот момент, это оказаться в его объятиях. Поэтому он относит меня в кровать и остается рядом. Эта сторона Бека для меня новая, но нежность, исходящая из его сердца, заставляет расти мои чувства все больше и больше.

— Так что же дальше?

— Завтра я увижусь с Морганом и выясню о дальнейшей стратегии. Уверен, он попытается свалить всю вину на нас снова, но я не позволю ему это сделать. Судья не на нашей стороне. Это понятно. И Морган зацепится за любую помощь, чтобы получить возможность выиграть дело.

В субботу утром Бек звонит адвокату, а я планирую поездку в океанариум с Инглиш. Потом Бек велит мне забросить Инглиш к его родителям, чтобы мы могли обсудить информацию, полученную от Моргана.

Позже днем я мечусь по комнате в ожидании Бека. Когда он появляется, по сжатым губам понимаю, что все плохо.

— Что случилось?

— Нам лучше присесть.

Его краткий ответ немного удивляет меня, но я не заостряю на этом внимание, потому что он расстроен.

Сев на диван, он не теряет время даром.

— Почему ты не рассказала мне о своем отце? О том, что он убил кого-то, сидя пьяным за рулем?

В его вопросе слышится обвинение.

— Что? Мой отец? — То, как он задает вопрос, сильно удивляет меня.

— Мне нужны ответы, Шеридан.

Его резкий тон шокирует меня, но горящая ярость в его глазах еще хуже.

Заикаясь, я пытаюсь ему объяснить:

— П-потому что я никогда об этом не говорю. Он свихнулся после смерти мамы. Мне было четырнадцать тогда. Я вообще не понимала, что с ним происходит. Он был директором…

— Я знаю, районной школы. Дальше.

Ошеломленная. Шокированная. Оскорбленная. Яро заморгав от надвигающихся слез, которые уже жгут мои глаза, но пока еще не появляются, я рассказываю ему свою страшную историю.

— Он стал алкоголиком. За неделю до моего школьного выпускного он напился по дороге домой и попал в аварию. Он погиб вместе с другими людьми. Женщина и ее ребенок умерли.

Бах, вот они слезы, рекой льются из моих глаз. Я всегда чувствую себя отвратительно в такой момент, потому что это причиняет боль. Жутко знать, что твой отец совершил подобное. В сердце, он для меня все еще хороший человек. Он просто не смог пережить смерть моей мамы. Поскольку дело прошлое, я отношусь к этому отстраненно.

— Что еще?

— Ч-что еще? Тебе этого недостаточно? — Я вытираю лицо майкой.

— Что насчет денег? — отрезает он.

— Денег?

— Да! Деньги, Шеридан?

— После того как семья женщины обратилась в суд, у нас ничего не осталось. Они получили все что просили и даже больше. Моя мама была единственным ребенком, оба ее родителя ушли. У моего отца были брат и сестра, но они решили остаться в стороне, будто у меня была страшная заразная болячка. Мой юрист оплатил все, каждый пенни ушел в ту семью. Но я бы и так все отдала.

Я тру глаза ребром ладони.

— Ты не прекращала рассчитывать на что-нибудь? — Он встает и начинает ходить из угла в угол.

— Что ты имеешь в виду?

— То, как это выглядит, Шеридан.

Он так зол, его слова ранят, и я, честное слово, не понимаю, о чем он говорит.

— Я не понимаю тебя, Бек.

— Я имею в виду, Шеридан, что ее адвокат считает, будто я купил свою жену. То, что я помогаю тебе выбраться из долгов, а ты помогаешь мне выпутаться из этого фиаско. Услуга за услугу. Успеваешь за моими мыслями? И теперь у Эбби есть предложение. Она хочет помириться. Она сказала, что, если я пойду на это, она отзовет все требования об опеке.

— Помиритесь? Но мы ведь женаты.

— Ей все равно. Она хочет заявить на меня свои права. Говорю ее словами, точно так же, как это сделала ты. Чтобы вырваться из долгов, я уверен. Они провели свое расследование, Шеридан.

Его взгляд режет меня, будто ножом, прямо по сердцу, раскрывая его и позволяя крови вылиться наружу. Он верит тому, что я — дерьмовый человек. Он уверен, что я специально скрыла эту информацию от него в корыстных целях.

— Мне никогда ничего не было нужно от тебя. Ты пришел ко мне, забыл?

— Да, и смотри, как это обернулось против меня.

Проглотив его омерзительные слова, я слишком обижена, чтобы продолжать с ним разговаривать. Еще одна слеза скатывается по моей щеке, но я уже не пытаюсь ее вытереть.

— Могу я узнать, что ты сделал с моей старой машиной?

— Я продал ее, а что?

— Сколько ты получил за нее?

— Тысячу. А что?

Иисус, я в полном дерьме. Полагаю, мне предстоит еще один заем, если я вообще смогу его получить.

— Могу я получить свои деньги, пожалуйста?

Посмотрев сердито на меня, он отвечает.

— Они у тебя есть. У тебя есть другая машина.

— Мне не нужна другая машина. — Проглотив комок в горле, я продолжаю: — На самом деле, мне не нужно ничего от тебя.