Ради милости короля

– Мне не предоставили выбора. Поверьте, я говорю правду. Король хотел воспитывать вас при дворе. Он не позволил забрать вас после моего замужества, и я всем сердцем сожалею об этом. Прошу вас, садитесь. – Она указала на скамью.

– Благодарю, мадам.

Он разговаривал с ней с учтивой холодностью.

А чего она ожидала? Ее мечты – не те, которые он упомянул, – были о близости, ее кошмары – об отторжении. Этот срединный путь был мучительным, но по крайней мере цивилизованным и мало-помалу вел вперед.

Ида села рядом с ним на скамью и сцепила руки на коленях.

– Я была очень молода, – сказала она. – И впервые оказалась при дворе. Ваш отец… – Она закусила нижнюю губу. Это было так сложно – попытаться все исправить, но без обвинений и упреков. – Ваш отец был королем, а меня воспитали преданной короне и покорной. Он нуждался в моем обществе и утешении, и я не могла противиться его воле. После вашего появления на свет мы жили в Вудстоке, но иногда путешествовали со двором. Вряд ли вы это помните, но я помню – каждое мгновение… И иногда мне кажется, что это стало моим проклятием.

Веки Уильяма были прикрыты, а лицо непроницаемо, как добротные крепостные ворота.

– Я действительно хотела забрать вас с собой. И не по доброй воле оставила, а лишь по настоянию вашего отца. Он не согласился отдать вас.

– Но вы… – Его губы чуть искривились. – Вы решили покинуть двор.

– Да. А если бы осталась, то в конце концов утратила бы всякое достоинство и уважение к самой себе. Ваш отец рано или поздно выдал бы меня замуж по своему усмотрению, и я все равно потеряла бы вас. Я сделала выбор, пока это было возможно… и с тех пор живу с чувством вины. – Ее голос надломился. – Простите меня за все горе, которое я вам причинила.

Уильям скривился еще больше.

– Пусть все остается как есть, – произнес он. – Меня воспитали при дворе в роскоши, и я сын короля, чем немногие могут похвастаться. Я не в обиде.

Оба подняли глаза, когда Роджер прочистил горло в дверях. Ида была рада его вмешательству, поскольку не знала, что делать дальше. Сын не сказал, что простил ее, только что его все устраивает.

– Милорд Длинный Меч… – Роджер направился к нему с вымученной улыбкой и протянутой рукой. – Добро пожаловать!

Ида наблюдала, как ее сын встает и кланяется Роджеру.

– Как ваши упражнения с мечом? – Роджер указал на оружие.

– Все прекрасно, милорд. – Юноша подал ему руку и гордо выпятил подбородок. – Мой брат-король собирается наделить меня землями и привилегиями. У меня будет поместье, и я буду взимать плату за участие в турнирах.

– В турнирах? – удивленно переспросила Ида.

Генрих часто пренебрежительно отзывался об этом виде спорта и запретил его в Англии. Он говорил, что турниры провоцируют мятежи и беспорядки и что это арена для глупых юнцов, которым не терпится поиграть мускулами и похвастаться побрякушками.

Ее сын кивнул:

– Король лицензировал пять мест для проведения турниров, и вход будет платным. Две марки за рыцаря и десять за барона. – Его распирало от гордости и энтузиазма. – Я отвечаю за сбор денег. И еще Теобальд Уолтер.

– А! – понимающе произнес Роджер. – Хороший способ увеличить доходы. Турниры весьма популярны среди молодежи. Теобальд Уолтер – брат архиепископа Кентерберийского, опытный придворный и государственный деятель. Вы родственник короля и вы молоды – хорошее сочетание. Взрослые тоже не откажутся поразмяться, и турнирные навыки непременно пригодятся на поле боя.

Ида поморщилась, услышав «поле боя», но в остальном новость ее обрадовала и наполнила гордостью. Это успех ее первенца и доказательство, что венценосный брат заботится о нем. Теперь, когда разговор перешел на более приятную тему, они смогут продвинуться дальше. Она бросила на Роджера благодарный взгляд, и он дал ободряющий знак. Они продолжили беседовать о турнирах, чтобы развить успех и поддержать разговор. Нашлось место и для улыбок, и для смеха. Какими бы скудными они ни были, Ида посчитала их добрым предвестием. Возможно, получится вплести прошлое в настоящее и тем самым обеспечить гармоничное будущее всем заинтересованным лицам.

* * *

Уильям Длинный Меч готовился к этой встрече с того момента, как она была назначена после осады Ноттингема. Будучи в Германии, он неплохо поладил с графом Роджером. Окружавшая того атмосфера спокойствия в непростых обстоятельствах подсказала Уильяму понять, в чем заключается истинное мужество. Хотя граф говорил по-французски с сильным восточноанглийским акцентом, носил нелепые шляпы и экстравагантные драгоценности и меха, а его предки были простыми сержантами, он обладал стойкостью и благородством. Но Длинный Меч не знал, чего ожидать от матери. Его мысли и чувства путались. Что, если она окажется бессердечной вертихвосткой, которая бросила его, погнавшись за выгодным браком? Ему говорили, что она милая и хорошая, но милые и хорошие женщины не становятся королевскими любовницами. Возможно, отец взял ее силой? Но если окажется, что Уильям родился от подобного союза, ему не захочется видеть свое отражение в зеркале.