Ради милости короля

– Благодарю, – с достоинством произнес он. – Мне предстоит собственное покаяние и искупление ради блага его души и моей, а искупить нужно многое. Я явился узнать, нет ли у вас лошадей, которых вы готовы отпустить со мной в путешествие. Король арестовал моих коней, а мул взят в аренду, и его необходимо вернуть.

– Можете взять из конюшни гнедого мерина, – жестом указал Роджер. – Он хорошо отдохнул и крепко сложен. Поступь у него ровная, а характер – спокойный. Найдется и дюжая вьючная лошадь – гнедая с белой передней ногой.

Ида хорошо изучила манеры и интонации Роджера – едва заметные жесты, которые его выдавали. Внешне он разыгрывал любезного хозяина, но она видела, что в глубине души он осмысливает новость и решает, как отреагировать. Гнедой мерин был его любимым скакуном. Предложить его Уильяму Маршалу и, возможно, больше никогда не увидеть – щедрый дар, который лучше слов говорил о том, насколько Роджер ценил этого человека.

– Спасибо, – ответил Уильям с прямой и искренней простотой. – Я не забуду ваше великодушие.

Вошел слуга и пробормотал, что ванна готова. Ида отвела Уильяма в комнату и воспользовалась отсутствием Роджера, чтобы спросить, как король отреагировал на весть о смерти старшего сына – Генрих горюет, миледи, но не прилюдно. Он лишился взрослого сына, и это ужасно. Его также мучает то, что мой молодой господин погиб, когда они были в ссоре, чужими людьми. – Лицо Маршала стало печальным и задумчивым. – Столь многие тоскуют по объятиям! И сколько лишних слов говорится вместо нужных, расширяя брешь между людьми!

Ида сглотнула, не в силах ответить, потому что его речи пробудили боль в ее груди. Пробормотав, что нужно проведать сына, она оставила Уильяма одного.

Гуго уже проснулся и радостно заухал, когда мать склонилась над колыбелью. Ида подняла сына и судорожно прижала к себе, хотя его пеленки были мокрыми. Обнимая Гуго, она также обнимала беззащитного маленького мальчика, которого оставила под опекой Генриха. Генриха, чьи сыновья тосковали по объятиям и ласковым словам.

* * *

– Что вы намерены делать по возвращении? – спросил Роджер у Уильяма за ужином из жареной дичи, сладкой пшеничной каши и листьев салата, нарванных на огороде, с острой клубничной заправкой.

Ванна, чистая одежда и возможность собраться с силами преобразили гостя. Его лицо уже не было таким измученным, а с плеч словно свалилась часть бремени.

Уильям отложил нож:

– Я связан клятвой: если я переживу путешествие, то вернусь к королю и сообщу ему что положил плащ моего молодого господина у Гроба Господня. Генрих обещал найти мне место при дворе, а дальше будет видно. Что бы ни уготовил для меня Господь, быть по сему. – С задумчивым лицом он поднял кубок. – Многое предстоит загладить… и многое обдумать. Когда смерть проходит рядом, больше ценишь жизнь.

Роджер мрачно кивнул в знак согласия. Вернувшись с похорон отчима и услышав новость о смерти молодого короля, он пришел в задумчивое расположение духа и остро осознал течение времени. Он был ровесником Уильяма Маршала – еще не средних лет, но уже и не юнец, полный неистощимого оптимизма. У него были цели, амбиции, которые, подобно мощной реке, увлекали его к морю, но он, по крайней мере, сидел в лодке и знал, куда плывет. Будущее Маршала казалось менее определенным.

– Итак, наследником короля стал Ричард, – задумчиво произнес Роджер. Слуги подали миски с поздними вишнями, темными, как шкура Вавасора. – Куда это приведет, как вы думаете? Он явно отличается от Генриха Молодого, но я знаю его намного хуже, чем вы.

Ричард проводил в Англии так мало времени, что Роджер и вовсе его не знал.

Уильям помедлил с ответом, омывая руки в миске с розовой водой и вытирая их полотенцем, протянутым слугой.

– Ричард ценит прямоту и преданность. Никуда не сворачивайте – и обретете его благосклонность. Он горяч и требует верных и быстрых суждений. Не ждите от него раздумий. Возможно, он вознаградит вас, возможно, нет, но точно загоняет до смерти. Кроме того, он сын своей матери. Имея с ним дело, думайте о королеве, а не о Генрихе и помните, что он стал ее наследником в Аквитании задолго до того, как стал наследным принцем Англии.

Уильям покинул Иду и Роджера на закате, верхом на гнедом мерине, ведя в поводу гнедую со своими пожитками. Глядя, как он выходит со двора и поворачивает к Ладгейту, Роджер задумался, увидит ли еще своих лошадей или самого Уильяма.

Супруги вернулись в дом подавленными. Слова Уильяма заставили Роджера задуматься о собственной жизни. Ему предстояло составить план и перебрать варианты решений. Глубоко погрузившись в размышления, он не заметил молчания Иды и печального, задумчивого выражения ее глаз.

Глава 23

Вестминстер, Рождество 1186 года