Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове

Киров, сняв перчатки, засунул их в карманы и, облюбовав штабель, стал быстро бросать в круглую корзину кирпичики торфа, незаметно поглядывая на других. Когда корзина была полна, он вскинул ее на плечо, понес к платформе. Платформы были с высокими бортами. Киров привстал на цыпочки, но все же не смог опрокинуть корзину.

— А ну, парень, помоги! — кивнул он белобрысому пареньку, только опроставшему свою корзину. Тот подскочил, быстро опрокинул за борт корзину Кирова.

— Молодец! Ты что, из комитета комсомола?

— В газете «Торфяник» работаю. Кузин моя фамилия.

— Хорошо. Вот и напиши о сегодняшнем соревновании. Я ведь тоже когда-то работал в газете. Давай грузить на пару.

— Давайте, — обрадовался Кузин.

Стали работать вдвоем.

Начальство торфоразработок, поглядывая на Кирова, тоже старалось изо всех сил. Некоторые даже сняли пальто, работали в пиджаках, в фуфайках, в гимнастерках.

Тетя Феня, взобравшись на штабель, звонко крикнула:

— Глядите, девоньки, как мужики-то взялись! От них инда пар идет. Боюсь, кабы премию у нас не оттяпали.

— Небось скоро упреют. Куда им! — раздался певучий голос, утонувший в задорном смехе.

— Правильно, девчата! — приподнялся Киров. — Берите мужиков на буксир. Не давайте урвать премию.

— Не да-дим! — вразнобой ответили торфушки...

Киров поманил к себе начальника торфоразработок:

— Хорошо бы послать нарочного к кооператорам. После работы надо премировать лучших.

— Мы уже думали об этом. Будет сделано, товарищ Киров...

Часа через два на болоте не осталось ни одного торфяного кирпичика. Но состав еще не был загружен.

— Ша-ба-ш-ш! — закричал десятник простуженным голосом.

Киров, пошептавшись с директором и секретарем парткома, поднялся на бровку насыпи:

— Товарищи женщины! Минутку внимания!

Гомон, смех, разговоры оборвались.

— Товарищи женщины! Мы тут посоветовались и решили, что вы работали лучше мужиков. И вам присуждается премия.

— Ура! — гаркнул чей-то мужской голос. Его подхватили звонкие девичьи голоса.

Киров поднял руку, дождался, пока утих шум.

— За премией уже посланы люди. Но состав еще не загружен. Едемте на другой участок и там закончим дело.

— Правильно! Айда, девчата! — крикнула тетя Феня.

Все повалили к пустым платформам. Вскарабкались, поехали.

Киров и его спутники нарочно влезли на платформу, где было большинство торфушек. Те присмирели.

— Что-то вы невесело глядите, девчата, — шагнул к ним Киров, — заводите-ка лучше песню.

— Да мы не знаем...

— Уж так и не знаете?

— Не знаем какую... — поправила одна, что посмелей.

— Давайте ту, которую все поют, — сказал Киров, задорно улыбаясь. — Ну, подпевайте! — и лихо затянул:

Ты, моряк, красивый сам собою,
Тебе от роду двадцать лет.

И тут до десятка голосов подхватили:

Полюби, моряк, меня душою,
Что ты скажешь мне в ответ?

Припев подхватили дружно на всех платформах:

По морям, по волнам,
Нынче здесь — завтра там!
По морям, морям, морям, морям,
Эх, нынче здесь, а завтра — там!

На новом участке работали с еще большим азартом. Даже машинист, кочегар и кондуктор взялись за корзины...

Только закончили погрузку, подошла дрезина. С нее сняли стол и несколько ящиков с промтоварами. Устроили маленький митинг. Девчатам в виде премии стали раздавать цветастые платки, отрезы на платья, кофточки, валенки...

Киров, директор и секретарь парткома незаметно подошли к дрезине и уехали.

Кондуктор, молодой мужик с русыми усами, услышав гудок паровоза, потянул за рукав Кузина:

— Послушай, парень, этот, что в кожанке-то был, что за начальник?

— Киров!

— Иди ты...

— Киров, тебе говорю...

— Погоди, я ж его знаю. С отцом как-то мы их на охоте встретили. Чай пили у костра. Мы их приняли за заводских.

— Киров! Еще раз говорю тебе. Очумел, что ли?

— Ну, чудеса... — махнул рукой кондуктор и, подхватив лежавший на штабеле тулуп, побежал к последнему вагону.

Из Синявина Киров проехал в Невскую Дубровку, где на левом берегу Невы строилась мощная ТЭЦ. Она должна была работать на синявинском торфе. Массивное здание станции уже достраивалось.

Поговорив со строителями и осмотрев станцию, он вернулся в Ленинград ночью.

Утром, только приехал в Смольный, зазвонил телефон. В трубке гудел взволнованный голос директора Металлического завода Пенкина:

— Сергей Миронович, спешу обрадовать. Сегодня на рассвете, на два месяца раньше срока, мы закончили сборку первой пятидесятитысячной турбины для Невской Дубровки.

— Герои! Поздравляю!.. А я только из Дубровки. Они готовы к монтажу. Вы успели как раз вовремя... Всех, кто работал на сборке, отправляйте спать. А днем, часа в два, — митинг! Я приеду. Организуйте как следует.

— Ясно, Сергей Миронович! — прозвучало в трубке.

Радостная весть тут же облетела все комнаты Смольного. Были посланы «молнии» в Москву...