Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове

— К сожалению, нам богатый дядя не оставил наследства, — усмехнулся Киров, — надо самим догонять Америку.

— Я понимаю, Сергей Миронович, — вздохнул Чудов. — И так на ВАЗе работают в две смены.

— А надо работать круглые сутки! Слышишь? Круглые сутки! Без алюминия ни самолетов, ни танков, ни тракторов мы не сделаем. Давай завтра чуть свет махнем в Волхов. Там на месте будет виднее, что делать...

Обойдя строительство, поговорив с прорабами, десятниками, бригадирами, оба вернулись в свой вагон удрученные. На корпусах были простои из-за несвоевременной подачи бетона, кирпича, арматуры. Из-за нераспорядительности и путаницы некоторые работы приходилось переделывать. В бараках рабочие пьянствовали, играли в карты.

Вечером собрали партийный актив, где Киров выступил с суровой критикой. Говорил о дисциплине, о социалистическом соревновании. Раскрепили коммунистов по отдельным объектам и бригадам. Утвердили строгий график сдачи корпусов.

На другой день Киров выступил с горячей речью на митинге строителей. Казалось, люди воодушевились: бригады расходились по объектам, построившись в колонны, с боевыми песнями. Однако Киров с Чудовым вернулись в вагон озабоченные.

— Знаешь, Семеныч, тут на одном энтузиазме далеко не уедешь и дела за день-два не поправишь. Оставайся на строительстве до тех пор, пока не добьешься решительного перелома в работе. О ходе дел звони, телеграфируй мне ежедневно.

Было морозно, хотя снег еще не выпал. Вокруг Синявина чернели торфяные залежи, опоясанные голым лиловатым осинником.

Днем в Пятом административном поселке началось необычное оживление: люди куда-то спешили, торопливо шли по двое, по трое...

Пожилой человек в ушанке и дубленом полушубке остановил на скрипучем тротуаре белобрысого парня в распахнутой телогрейке и вязаной шапочке:

— Здорово, Кузин! Ты куда летишь?

— На Третий поселок собрался...

— Айда со мной — Киров приехал! У директора совещание...

— Ну!.. А пустят меня?

— Обязательно. Может, потом напишешь. Боюсь — опоздаем мы. Я ведь только из Мги приехал...

Человек в полушубке был Трофимов — заместитель секретаря парткома.

Когда они, приоткрыв дверь, протиснулись в просторный бревенчатый кабинет директора, там уже негде было присесть. Киров, в защитной гимнастерке, подпоясанный ремнем, стоял у большого директорского стола и говорил негромко, озабоченно:

— Недодача вами торфа, товарищи, грозит катастрофой ленинградской промышленности. Не сегодня-завтра может остановиться Пятая ГЭС. А это поведет за собой остановку ряда заводов, фабрик и городского транспорта. Потухнет свет в театрах и кино, перестанут выходить газеты. Ленинград замрет, погрузится во мрак...

Киров сделал паузу, окинул взглядом собравшихся и, переступив с ноги на ногу, продолжал:

— Я внимательно выслушал сообщение директора торфоразработок. Дела у вас плохие, и просвета не видно. А все, мне кажется, от того, что люди работают через пень колоду. Мы окажем вам помощь в снабжении продуктами и промтоварами, но и вы, товарищи, должны личным примером, горячим словом зажечь людей на погрузке. Сколько нас тут собралось? Человек сорок? Давайте-ка сейчас двинемся на болото и покажем торфушкам, как надо работать.

Киров снял с вешалки свою кожанку и стал одеваться. Другие последовали его примеру, и скоро все высыпали на улицу.

Остановили проходящий мимо порожняк узкоколейки, влезли в вагончики-платформы и двинулись в путь...

Состав остановился посреди торфяного поля. На штабелях из бурых торфяных кирпичиков, цветисто пестрея платками, сидели и лежали одетые в телогрейки торфушки. Их было человек полтораста.

Ближе к полотну узкоколейки на перевернутых круглых корзинах сидели и резались в карты несколько парней и пожилых мужчин.

Увидев, что с платформ спрыгивает начальство, они спрятали карты, поднялись.

— Здравствуйте, товарищи! Почему загораем? — послышался звонкий голос Кирова.

— Ждем порожняк, товарищ начальник.

— Порожняк прибыл. А с ним бригада адмсостава вам в помощь. — Киров повернулся к торфушкам. — Вот, женихов вам привезли, девчата. Давайте соревноваться! Кто отличится — получит премию.

Торфушки заулыбались, многие соскочили со штабелей, подошли поближе. Добродушие, зажигательная улыбка Кирова, простота и душевность удивили торфушек. Вперед вышла плотная женщина в полушалке с обветренным лицом, бригадир тетя Феля. Вскинула на Кирова большие строгие глаза:

— Отчего же не потягаться, ежели по-хорошему просите... Тут все больше покрикивают на нас да матюгами кроют, а вы с добрым словом...

Киров сурово взглянул на начальство и перевел взгляд на тетю Феню.

— Больше этого не будет... Так что же? Начнем?

— Айда, девоньки! — махнула рукой тетя Феня. — Разбирайте корзины. Авось не уступим мужикам.

Все бросились к корзинам, разбились по платформам, и работа началась...