Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове

— Прошу подождать. У председателя Реввоенсовета фронта совещание...

Ждать пришлось довольно долго. И лишь когда из кабинета вышли трое военных, дежурный пошел доложить и скоро вернулся:

— Посидите еще немножко. Товарищ Шляпников говорит по телефону.

Лещинский бросил вопрошающий взгляд на Кирова, но тот, сделав вид, что не заметил, продолжал просматривать газету.

Минут через десять раздался звонок над столом дежурного. Тот, вскочив, вошел в кабинет.

— Зови! — послышался глухой голос.

Дежурный распахнул двери:

— Войдите, товарищ Киров.

Лещинский, привставший было, снова сел и сердито зашуршал газетами...

Шляпников, плотный человек в защитном френче, наголо остриженный, стоял за столом, заваленным донесениями, и раскуривал папиросу.

— Что, опять к нам? — спросил он, не отвечая на приветствие Кирова, и устало показал на кресло у стола.

— Да, товарищ Шляпников. Снова привез оружие, снаряжение и деньги для Одиннадцатой армии.

— Сколько денег? — прервал Шляпников.

— Пять миллионов!

— Так. Хорошо. Что еще?

Киров достал из кармана копию перечня снаряжения, передал Шляпникову.

— Пятьдесят грузовиков... пулеметы... пушки... снаряды... Да ты садись, садись! — сказал Шляпников и сам опустился в кресло. — Это хорошо. Положение с оружием и боеприпасами катастрофическое.

— Сможем ли мы прорваться? Держатся ли Владикавказ и Грозный?

— Точных сведений пока не имею. Донесения поступают нерегулярно. Известно, что в Одиннадцатой армии недостаток боепитания и тиф. Ей приходится отступать...

— Тогда мы должны выехать немедленно.

— В Одиннадцатую будут брошены подкрепления. Пока отдыхайте и представьте докладную, какая помощь вам потребуется.

— Нужны шоферы и усиленная охрана.

— Понятно. Подумаем...

Шляпников поднялся, давая понять, что разговор окончен...

Киров вышел из кабинета хмурый и, кивнув Лещинскому, прошел через приемную в коридор, не попрощавшись с дежурным.

Коридор был широкий, пустой. Киров, подойдя к замерзшему окну, сел на подоконник.

— Ну что? — спросил Лещинский, садясь рядом.

— Должно быть, дела в Одиннадцатой плохи, — вздохнул Киров. — Говорил со мной нехотя. Видимо, встревожен. Сказал, что точных сведений не имеет.

— Врет. Хитрит. Скрывает от нас правду... Когда выедем?

— Сказал, чтобы ждали.

— А чего ждать у моря погоды? Еще хуже закрутит метель. Тогда совсем не выбраться.

— Да. Прохлаждаться здесь преступно. А что в газетах?

— Сводки старые. По ним видно, что главные силы Деникина брошены против Одиннадцатой армии. Идут ожесточенные бои за Грозный и Кизляр.

— А Владикавказ? Пятигорск?

— Не знаю... Может, еще держатся.

— Скверное дело. Если бои идут за Кизляр, значит, белые пробиваются к морю... Какие же части дерутся за Кизляр?

— Пишут, что отход Одиннадцатой прикрывает кавалерийская бригада Кочубея.

— Это орлы! Слышал о них еще на Кавказе.

— Кто не знает кочубеевцев! — воскликнул Лещинский. — Но ведь их же одна бригада. Разве они могут противостоять отборной армии?

— Очевидно, дерутся и другие части. В Одиннадцатой же легендарные таманцы!

— Были... О них ничего не пишут... Вообще мы должны выяснить обстановку, Мироныч. Хорошо бы добраться до командующего фронтом...

— Знаешь что, Оскар? Пойдем в губком партии. Там должны знать правду. Я еще в прошлый приезд познакомился с председателем губкома Колесниковой. Это боевая женщина. Была комиссаром просвещения в Бакинской коммуне. Чудом избежала расстрела.

— Идем! — согласился Лещинский...

2

В большой приемной сидели человек восемь, очевидно, вызванные по делу. Но как только Киров сказал секретарю, кто они и по какому делу, тот немедленно прошел в кабинет. Оттуда тотчас вышел раскрасневшийся тучный мужчина в белых бурках и во френче с огромными карманами, неся под мышкой толстый незастегнутый портфель.

Кирова и Лещинского пригласили в кабинет.

Навстречу из-за большого стола вышла худощавая большеглазая женщина с коротко подстриженными русыми волосами, в защитном платье и черных валенках.

— Здравствуйте, товарищи! — сказала громким, немного глуховатым голосом. Радушно, как со старым знакомым, поздоровалась с Кировым, крепко, по-мужски, пожала руку Лещинскому.

— Мой заместитель! — представил Киров Лещинского.

— Рада познакомиться. Садитесь, товарищи.

Гости уселись в массивные кожаные кресла, сразу почувствовав радушие и теплоту.

— Что, товарищ Киров, снова к нам с оружием?

— Да, товарищ Колесникова. С оружием, снаряжением, обмундированием и деньгами для Одиннадцатой армии.

— Были у Шляпникова? — посмотрев на них большими строгими глазами, спросила Колесникова.

— Да, были...

— Чем он обрадовал? — вопрос был задан с явным желанием вызвать гостей на прямой и откровенный разговор.

— Сказал, чтобы мы ждали... Что он пока не располагает точными сведениями о положении Одиннадцатой.

— Врет! — резко сказала Колесникова и, встав, прошлась около стены. Потом, подойдя к столу, оперлась на него руками: — Он получил радиограмму от Орджоникидзе, адресованную товарищу Ленину, и скрыл ее от губкома партии.

— Что в радиограмме? — с тревогой спросил Киров. — Неужели катастрофа?

— Почти... Вот копия. Читайте вслух.