Ради смеха, или Кадидат индустриальных наук

— С левой. Где бинт.

— Ничего. Обычные кухонные дела. Порезалась.

— Порезались, — удовлетворенно заключил мастер. — А как это произошло?

— Не помню.

— А рядом с вами… дочурки не было? — вкрадчиво поинтересовался телемасгер.

— Была. Она меня и зацепила нечаянно.

— Нечаянно, — осклабился мастер. — Ножичком.

— Точно. Мы чистили картошку, Оля кого-то уморительно скопировала, я засмеялась, вскинула руки и — бжик…

Жест Нины Васильевны был копией олипого, когда она демонстрировала мастеру, как владеть ножиком. Мастер огромным носовым платком утер лицо и с опаской посмотрел на дверь, ведущую в кухню.

— И давно она так уморительно… бжикает? — ткнул воображаемым ножичком телемастер.

— Что вы сказали?

— Я говорю, давно она у вас, — мастер недвусмысленно крутнул пальцем у виска, — с приветом?

— Это как понимать? — В голосе Нины Васильевны прозвучали отдаленные, почти мурлыкающие интонации тигрицы.

― Я, конечно, сочувствую… Такая с виду симпатичная, образованная и…

— Что «и»? — короткая реплика не позволила повторить голос большой кисы, но зато поза была весьма красноречивой.

― Я думал, это только в книжках… Образованная, симпатичная и такая… чудовище!

— Что-о-о?! — сказала мама-тигрица и…

Ну, а дальше все было так, как должно быть. Двери, оказывается, можно открывать не только руками, но и спиной, пальто надевать не обязательно в прихожей, тем более, что у подъезда места значительно больше, что же касается инструмента телемастера, то при помощи магнита он его собрал па лестничной площадке за каких-нибудь два часа.

Оля сначала смеялась, а потом вдруг накатила грусть. Она вышла па балкон и сказала:

―Товарищ телемастер, приходите к нам еще раз.

И почти не удивилась, когда щуплый телемастер спокойно пообещал:

— Обязательно приду. Но только со взводом автоматчиков.

III

Время тянулось нудно, как в самолете. Десять раз было говорено и переговорено, где сядет Оля, как она встретит гостя, когда предложит ему чай… По сценарию получалось, что минут через тридцать-сорок позвонит Нина Васильевна и, если в трубке услышит «нам так интересно», должна немедленно взломать дверь. Но если и не взломать, то все равно действовать как по сигналу «SOS». Другой пароль: «мы пьем чай» или «мы собираемся пить чай». В этом случае мама может не суетиться, потому что дочь целиком владеет инициативой.

— Мама, — сказала Оля, взбивая прическу у зеркала, — а если я не смогу подойти к телефону, что тогда?

― Это почему? — медленно спросила Нина Васильевна, прокручивая в голове сразу сто вариантов.

— Ну мало ли… Кавалеры нынче всякие бывают. Заломит руки и — прощай молодость.

— Глупости! Это ведь не шпана какая-нибудь, а солидные люди.

— Мое дело предупредить.

Нина Васильевна тяжело опустилась на стул и сокрушенно проговорила:

— Оля, что ты со мной делаешь? Ты хочешь мать до инфаркта довести? В таком случае я никуда не уйду. Буду сидеть на этом стуле и…

— Мама!

― Что ты предлагаешь? — Нина Васильевна мельком взглянула на часы. — О, господи, через десять минут он заявится. Как его? Ах да, Вадим Сазонович! Неужели этот Вадим Семенович, научный работник, способен на вероломство? Я ухожу, ухожу со спокойной совестью.

Нина Васильевна резко сорвала фартук, кинула его на диван, но сообразив, что ему тут не место, отнесла на кухню.

― Я спокойна, я спокойна, как сфинкс, — то и дело повторяла она, и лишь металл в голосе выдавал ее истинное состояние. Наконец она собралась и, перед тем как шагнуть за порог, предупредила. — Если я услышу «нам так интересно», то, клянусь, одним научным работником в нашей стране будет меньше.

Нина Васильевна ушла. Оля задумчиво и совсем не по-женски, сложив руки за спиной, дважды обошла вокруг стола, остановилась перед зеркалом и, как о чем-то давно решенном, сказала:

― Дура я набитая!

Будто кто ждал этих слов за дверью, потому что сразу заверещал звонок.

― Войдите.

Дверь стремительно распахнулась, и перед Олей предстал темноволосый крепыш в синем вельветовом костюме.

— Точность — вежливость королей, — с улыбкой сказал он, пальцем постучав по корпусу часов.

— В таком случае, здравствуйте, ваше величество.

— Нормально, это мне нравится. Позвольте? — Крепыш галантно поцеловал Оле руку.

― Благодарю, садитесь, пожалуйста, Вадим Сазонович. Теперь Оля могла рассмотреть своего визави. Говорят, самая незапоминающаяся внешность у разведчиков, которых в случае провала называют шпионами. Так вот, у Вадима Сазоновича была самая обычная физиономия. Все вроде бы на месте, и в то же время смотришь, как в дыру. Поправив стрелку у брюк, Вадим Сазонович проговорил:

― Я понимаю ваше смущение, Ольга Максимовна, и поэтому позвольте нить разговора, так сказать, взять и свои руки?

― Не возражаю. Но, может быть, я поставлю чай?

― С удовольствием.

Оля отстучала каблуками на кухню, провожаемая архи-заинтересованным взглядом Вадима Сазоновича. Удовлетворенно кашлянув, он поднялся с дивана и подошел к книжному шкафу. Через полминуты Вадим Сазопович подытожил:

— А всемирочки-то нет. И раритетиков не вижу.

— Простите, что вы сказали?

― Я говорю, а не поставить ли нам музыку? Оля вышла из кухни.