Ради смеха, или Кадидат индустриальных наук

Перечитал я свой дневник и посочувствовал читателям. «Надо ведь, — скажут они, — эдакое непорочное дитя и в такой вертеп попало!» Неправда это! Ресторан — нужное и вполне приличное предприятие. И если получается, что я. пользуюсь не очень радостными красками, то и это объяснимо. Представьте, идем мы по улице: сотни, тысячи мужчин и женщин незамеченными проходят мимо.

И вдруг па той самой улице появляется парубок. Он пьян, что называется, в зюську. Ревет песни, гогочет, машет руками. Мы его запомним, ибо он необычен. Приблизительно подобная история происходит с моим дневником. Я пишу о том, что необычно, что из ряда вон и что, наконец, отравляет времяпребываыие в ресторане. Кому ив портили настроение в «Люксе»? Кого «не грабили» официанты средь бела дня? Портили. Грабили. Но, поверьте прогнозу, сегодня работники ресторана будут не столь жестоки к посетителю, как вчера. И день ото дня они добреют. А кто работает по-старинке, по принципу «посетитель — твоя дойная корова», тому в ресторане сейчас неуютно. И проделайте, пожалуйста, опыт. Скажите жене, что сегодня приглашаете ее в ресторан. Я готов спорить, что лишь один процент жен удивится: «В ресторан? Где вся-кие-рассякие…»

Коль скоро я упомянул о процентах, стоит, думается, продолжить этот разговор. В рабочее время (каюсь) я занялся подсчетами. В нашем ресторане работают сто пятьдесят человек. Будь я тут самый преглавный человек, я бы завтра, с согласия местного комитета, конечно, уволил четырнадцать человек, т. е. почти десять процентов. Ресторан улучшил бы работу процентов на триста, как минимум. Ибо эти четырнадцать человек — рвачи и хамы. И, к сожалению, они зачастую придают ресторану эдакий ухарски-забулдыжный вид.

Что ты тут строчишь? — спросил подошедший официант Николай Левин.

— Подсчитываю, сколько человек стоило бы уволить.

— А-а, фигня все это! Глянь на ту парочку. Смотри, как они пьют с наслаждением. Умора! Попросили марочного казахстанского вина, а я им приволок… вермут. Провинция.

Пятнадцатым для моего будущего приказа я записал этого официанта.

День пятый

Сегодня ресторан посетили директор треста столовых и ресторанов, его заместитель и старший инженер. Директор сам встретил начальство, усадил за стол и написал мне записку: «Коньяк— 1 бут., «Пшеничную»— 1 бут., закуску в ассортименте, 4 бифштекса. Трюков».

Начальство сытно пообедало, выпило, а рассчитаться, видимо, позабыло. Я бросился за ними в фойе. Товарищи, извините, но…

Директор подошел ко мне.

— Ты зачем тут?

— Понимаете, они забыли расплатиться.

Ты что, с ума сошел?! — Директор прямо в лице изменился. — Ты, может, еще и мне счет выпишешь?

— А я уже выписал.

Василий Кузьмич побледнел и что-то сказал. Мне послышалось: «Ойпырмай!».

День шестой

Работал до обеда. Позвонили из редакции:

— С работой официанта кончайте. Надо сдавать фельетон в набор.

Дело о поцелуе

Вечер. Самый что ни на есть лирический вечер. Луна, ручейки, музыка. Из сада несутся трели соловья. Благоухают цветы… На одной из скамеек — пара. Она нежно склонила ему на плечо кудрявую головку. Шепчет:

— Вань, а Вань?

— Что, милая?

Ты хочешь сесть… в тюрьму?

Скамейка покачнулась. Ване показалось, что в этот миг соловей каркнул.

Хриплым сдавленным голосом он попросил:

— Милая, этим не шутят.

Девушка игриво погрозила Ване пальцем:

― Боишься? Я это учту!

И снова засвистали соловьи…

На другой день Ваня до блеска надраил свой мотоцикл и покатил с девушкой за город. Много ли, мало ли проехали они — вдруг видят: цветы. И тут среди полевых ромашек Ваня, зажмурившись, протянул руки и, простите, обнял Свету.

Говорят, правила хорошего тона рекомендуют девицам в данной ситуации отвесить кавалеру пощечину. Или хотя бы густо покраснеть. Светлана Чаева по-новому разрешила эту проблему. Она закричала:

— Караул, целуют!

Объездчик и пастух, стоявшие шагах в двадцати, детально обсудили этот клич и скорее из любопытства пошли на помощь. Они подошли на приличествующее случаю расстояние и тут услышали, как девушка объявила вконец растерявшемуся парню:

— Считай, Ваня, что ты в тюрьме.

— Шутишь ведь, Света! — взмолился юноша.

― Посмотрим, кто шутит, — она тряхнула кудряшками. — Этот поцелуй ты лет пять помнить будешь. А то и шесть, но это как суд решит.

Шли дни. А Ваня никак не мог забыть эту историю. Терялся в догадках: два месяца чин чином встречался со Светой, и вдруг, когда он решил сделать ей предложение, ссора. Потом эти угрозы, странные намеки… Света начисто отказывалась прийти на свидание.

Ну а дальше, чтобы не томить читателя, я буду рассказывать о том, какая отрицательная Света и какой положительный Ваня. И еще о том, что из рыцарских побуждений, а иначе этого не объяснить, сторону отрицательной Светы заняла наша положительная милиция.

Словом, к делу.

Однажды в Академии наук, где трудится и, заметим, успешно, наш незадачливый влюбленный, раздался звонок. Ваня снял трубку.

— Мне инженера Ивана! — потребовала трубка.

— Инженер Иван Серов слушает.

— Значит, фамилия Серов. Пометим. — И трубка продолжает — Вы знаете, что мы на вас завели уголовное дело?