Ради смеха, или Кадидат индустриальных наук

С утра у Миши было приподнятое настроение. Все его радовало: и то, что нисколечко не болит голова, и то, как забавно кувыркаются в небе облака, и даже очередь у пивной, куда он подъехал с опозданием, была сегодня на диво приветливой. Вырядился Миша, как на раут. Темный костюм в полосочку (200 рэ), переливающийся, как елочная игрушка, галстук и коричневые штиблеты «Made in Kaskelen». Набросив поверх парада белый халат, Блинов приступил к выполнению повышенных обязательств. Тугой струей било пиво, урча от удовольствия, таяла очередь, звенели и шуршали деньги. Миша думал и не думал о предстоящем свидании. Ему казалось, что все заботы, связанные с защитой диссертации, это не его заботы, а тех, кто получит деньги. По все равно выглядеть перед ними стоеросовой дубиной Миша не собирался.

— Мордой в грязь я не ударю! — твердо сам себе пообещал Миша.

С работой Миша закруглился пораньше. Надо было марафет навести, закуску приготовить, спиртное. Блинов глянул па стол как бы со стороны и по резкому притоку слюны понял, что гости будут довольны. К схожему умозаключению пришел и Степа Академик, посланный, судя но всему, па разведку. Одного взгляда хватило ему, чтобы сказать пророческие слова; «Ох и вздрогнем!» А вскоре Степа Академик начал представлять «пушных» людей. Первым, с кислой, едва ли не брезгливой миной, в пивную зашел Аполлинарии Модестович.

— Твой шеф, — шепнул Мише Академик. — Научный руководитель.

— Очень приятно, очень приятно, — глядя поверх Мишиной головы на стол, сказал Аполлинарий Модестович и от души потряс руку будущего соискателя.

Держался Аполлинарий Модестович, как и подобает ученому мужу, скромно, но с достоинством. Живот не выпячивал, чокался, чуть привставая, и, что особенно понравилось Мише, сигаретный пепел Аполлинарий Модестович стряхивал в свою ладошку. И внешностью бог не обидел научного руководителя. Тучный, крупноголовый, бородка клинышком, глаза маленькие, но не юркие — еще бы очки им.

— Я извиняюсь, Аполлинарий Модестович — профессор? — спросил Миша.

— Доцент, — склонил голову научный руководитель.

— Я так и думал, — обрадовался Блинов, хотя был глубоко убежден, что, если у ученого борода клинышком, значит, он профессор, а если без бороды да еще нескладный и тощий, то доцент.

— А в науке, еще раз извиняюсь, какие тайны открываете? — очень довольный своей культурной речью поинтересовался Миша.

Аполлинарий Модестович поймал рукой бородку и крепко задумался. Тут вмешался Степа Академик:

— Не скромничайте, Аполлинарий Модестович, ну мало ли ученых прошло через ваши руки?

— Много, очень много, — степенно согласился Аполлинарии Модестович. — Всего и не упомнишь. Ну, например, в последнее время я много уделяю внимания летающим тарелкам.

— Это почему же они летать стали? — удивился Миша, легко представив себе кухонную перебранку. «Неужели и этими делами ученые занимаются?» — с недоверием, но вместе с тем с гордостью за отечественную науку подумал Блинов.

— Под летающими тарелками я имею в виду, молодой человек, НЛО, — популярно разъяснил Аполлинарий Модестович. — А НЛО — это неопознанные летающие объекты. Извольте взглянуть! — Доцент протянул Мише тертую-перетертую вырезку из газеты. Заметка называлась: «Загадочное явление природы. Наш корреспондент передает из Петрозаводска…»

— Прочитав эту статью, я сделал неожиданный вывод. — От волнения Аполлинарий Модестович не знал куда девать руки. Но вот правая рука обняла стакан с коньяком и сразу успокоилась. — Я сделал вывод: мы не одиноки во Вселенной. Поэтому первый тост предлагаю поднять за инопланетян. Я всегда первый тост поднимаю за инопланетян, потому что вдруг они наблюдают за нами, Им будет приятно: вот, мол, отдыхают настоящие земляне.

— Вот это да! — вслух восхитился Миша, решив отныне во всех компаниях начинать с этого тоста. Выпили. Закусили.

— Аполлинарий Модестович, — почтительно привстав, обратился Миша к доценту, — а другие тарелки вам па жизненном пути не встречались?

— Как же, как же, молодой человек, встречались, — густо намазывая икрой булочку, сказал Аполлинарий Модестович. — Однажды всю ночь портвейн… Да-да, Степан Гаврилович, мы всю ночь глушили портвейн с голландской ассоциацией ученых…

— И они портвейн пьют? — не поверил Миша.

— Задарма все пьют, молодой человек. Так вот, где же мысль? Ага, вот она! Сидим, значит, отдыхаем, вдруг вижу: через форточку вплывает тарелка. На детскую юлу похожая, только без стержни.

— Аполлинарий Модестович, — осторожно вмешался Степа Академик, — быть может, нашему соискателю это не интересно? Не лучше ли…

— Это почему не интересно? — обиделся Миша. — Я, можно сказать, первый раз со светилой сижу. Не встревай. Степа!

Аполлинарий Модестович скрестил на груди руки и свысока, по без удовольствия выслушал Мишину отповедь.