Ради тебя

Недаром говорят, что если хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах.

Планы, планы, планы.

Все они превратились в пепел. А проще говоря, в чушь собачью.

– Я думал, ты будешь более разговорчивой, любимая, – ухмыльнулся Артем, став ко мне еще на несколько шагов ближе. Я наивно взмолилась, чтобы комната удлинилась, а он никогда не преодолел оставшееся расстояние между нами. – Мы столько не виделись. Разве ты не скучала по моим ласкам? В последний раз я многое тебе не успел дать, но вот в этот раз… Обещаю, ты почувствуешь мою любовь сполна.

Никто в здравом уме не мог сказать мне подобное. У Артема на этот счет точно не было никаких причин. Мы не состояли в отношениях, его любовь, как он выразился, я никогда не брала на вкус. А тот, кому больше походили эти слова, по манере и совместному прошлому, а также тону голоса, был давно и безнадежно мертв. Если только…

Нет!

– Узнала, сладенькая? Я польщен.

– Г-гарик?

Артем расплылся в довольной улыбке. Он развел руками, будто призывая меня осмотреть прекрасно сложенное тело во всех подробностях.

Слава Богу я убралась от него, когда подвернулась возможность. Не забыв позаботиться о том, чтобы сводный братец больше никогда не побеспокоил меня в этом мире. Тогда, как объяснить то, что Артем говорил со мной голосом мертвого Гарика? Или же не такого мертвого?

Честно говоря, после всего, что пришлось пережить в последние несколько месяцев, я устала удивляться магической фигне, преследовавшей меня повсюду. Мертвый и по-прежнему озабоченный братец в теле первой любви? Здравствуй, безумие, ты по адресу!

– Не совсем, сладкая. Но я чертовски впечатлен тем, что ты не забыла, как мы отдыхали вместе, пока я пользовался телом Гарика.

– Что?! – выдохнула я, нахмурившись. – Я не понимаю.

– О, это не страшно, любовь моя! – усмехнулся он. – Я расскажу тебе все. Позже. Сейчас я слишком истосковался по ощущениям твоего тела под собой, поэтому не склонен к длинным разговорам.

Я была так растерянна услышанным, что не заметила как Артем, – или же уже Гарик? – оказался рядом и присел на диван, потираясь своим телом о мое.

Руки этого ублюдка сжались вокруг моей талии с неимоверной силой, заключая ее, словно в тиски. Он приподнял меня и прижал к своей груди, мужское дыхание скользнуло по моей щеке. От такого, казалось бы, совсем простого движения, волосы на затылке зашевелились, а желудок скрутило тошнотворным спазмом.

– Ты тварь! Пусти! – закричала я, глядя в ненавистные бездонно-черные глаза.

Он хмыкнул, толкаясь своими бедрами в мои, ощутимая даже сквозь плотное одеяло, эрекция причиняла мне боль.

– Пошел на …! – зашипела я, удивляясь собственной ярости и смелости. Матерные слова никогда не были моим коньком.

– Не я, милая, – расхохотался он, – а вот ты, да. И очень скоро, сладкая. Поверь мне.

– Ненавижу тебя, Гарик! Ненавижу! Чудовище!

Его руки сильнее сомкнулись на моей талии, настолько крепко, что стало тяжело дышать. Глаза, на секунду вместо черного сверкнули алым, а нижняя челюсть напряглась, точно в ожидании удара.

– Хватит называть меня именем этого сопляка, – прорычал он. – Слишком долго я ждал момент нашего воссоединения, любовь моя, чтобы делить твое внимание даже с мертвым мальчишкой.

– Господи, ты окончательно сошел с ума, Игорь…

– Я не Игорь, не Гарик, и не Артем! – оскалился мужчина. На несколько секунд сквозь лицо Артема я смогла увидеть ужасающую морду настоящего монстра, но видение исчезло настолько быстро, что не осталось никакой уверенности, точно оно существовало на самом деле. – Я хочу, чтобы ты звала меня истинным именем, сладкая.

– И каким же?

– Бальтазар, любовь моя. Зови меня, Бальтазар.

– Ты сумасшедший, – прохрипела я, задыхаясь.

– Бальтазар, если ты хочешь продержать девчонку живой, пока мы не освободим ее вторую сущность в ритуале, стоило бы поумерить свой пыл и разжать пальцы, – насмешливо прозвучал другой мужской голос, где-то совсем рядом. – Бальтазар?

Мужчина зарычал, мгновенно выпустив из своих жутких объятий, отчего я плюхнулась обратно на диван. Тело отозвалось острой вспышкой боли, точно моя спина поцеловалась с твердым асфальтом вместо мягкости подушек.

– Мартиус, со своей женщиной я разберусь сам!

– Бальтазар… Мой господин, – склонил голову высокий и не менее мощный в плечах мужчина. – Простите, что влез не в свое дело.

Артем, который назвался Бальтазаром, несколько раз глубоко вздохнул и шумно выдохнул, точно призывая все свое спокойствие, а потом более ровным голосом произнес:

– Ты прощен, Мартиус. Но не стоит забывать, что ты всего лишь мой личный страж, а не советник. Но… благодарю, что вовремя остановил. Все время забываю насколько людские оболочки хрупкие по сравнению с нашими истинными телами.

– Да, мой господин, – еще ниже склонился мужчина.

А мне захотелось взвыть в голос от происходящего. Рассудок стремительно утекал сквозь пальцы! Казалось, что я пытаюсь ухватиться за жизнь, которую когда-то знала, а она превращается в безумие и неумолимо тянет меня ко дну.