Ради тебя

— Никаких корсетов, — мистрис Мильда, стоявшая у окна, отмахнулась от слов портнихи, будто муху отогнала. — Талию ей стягивать ни к чему и так ладонями обхватить можно.

— Но декольте?! — не то возмутилась, не то изумилась швея.

— И никаких декольте, — непререкаемым тоном распорядилась женщина, — просто вырез чуть ниже ключиц. Атлас выберем белый, конечно, но сверху пустите кружево, вот это, серебряное. И юбку не в пол, а так, чтобы туфли были видны.

— Я не ребёнок, — возмутилась Тильда, твёрдо решившая рот вообще не открывать. — Хватит с меня этих платьиц!

— Разве я сказала, что вы ребёнок? — Мильда приподняла безупречные брови. — Впрочем, выбор за вами. Но если хотите, я могу дать совет.

Тиль пожевала губу, независимо отвернулась к зеркалу.

— Я вас слушаю, — ответила, наконец.

— Пользуйтесь тем, что у вас есть, — мистрис подошла к девушке, встала так, чтобы она отражение хозяйки видела. — И пользуйтесь на всю катушку.

— А что у меня такого есть? — буркнула Тиль, рассматривая красавицу.

Теперь, под безжалостным дневным светом, щедро лившимся из расшторенных окон, стала заметна и сеточка тонких морщинок у глаз женщины, и слишком глубокая складка возле носа, и аккуратно, совсем ненавязчиво припудренные тени под глазами. Правда, красота Мильды от этого почему-то стала только ярче.

— Молодость и невинность, — мягко улыбнулась хозяйка. — Сами по себе они не ценность, но если знать как, тот их можно сделать очень грешными.

— Зачем?

Глаза Тиль сами собой вытаращились — она и не хотела, наоборот, изо всех сил старалась быть сдержанной, как мистрис.

— Вы же хотите нравиться, правда? — Губы Мильды дрогнули, лишь обозначая улыбку. — Мужчине надо дать понять, что в вашем омуте греха предостаточно. Но не глупым жеманством, не декольте, к которому надо оборочки подшивать, и не попыткой выглядеть взрослее, чем вы есть. Невинность и намёк на… многое — пока это ваше оружие.

— Я не понимаю… — промямлила Тильда, любуясь собственной, стремительно краснеющей физиономией, бесстрастно отражаемой зеркалом. Конечно, она всё прекрасно поняла. «Десять дней», неосторожно посоветованные Картом когда-то, давно были прочитаны. Даже «Бесподобные любовники госпожи Левар» изучены от корки до корки. С анатомическим атласом и пособием по акушерству Крайт тоже познакомиться успела, не в подробностях, но всё же. И это не считая знаний, почерпнутых от других воспитанниц пансиона. — То есть, я не собираюсь…

— Конечно, не собираетесь, — спокойно согласилась Мильда. — Но весь смысл в игре. А на грани фола она становится особенно пряной. В таком наряде вас заметят обязательно.

— Они надо мной смеяться станут.

— Конечно, станут, — невозмутимо согласилась красавица. — Но только до тех пор, пока их кавалеры вокруг вас жужжать не начнут.

Тиль не удержалась, хихикнула в кулачок, но посерьёзнела, глядя в зеркало на отражение хозяйки.

— Спрашивайте, — спокойно разрешила мистрис.

— Что между вами? То есть, между вами и Картом, — выпалила Тильда и тут же язык прикусила. На самом деле прикусила, так, что во рту стало солоно и медно. — Простите, я не хотела.

Мистрис опять кивнула, словно соглашаясь: не хотела ничего такого барышня Крайт, оно само получилось.

— Горечь, обида, — задумчиво, даже лоб чуть нахмурив, перечислила женщина, — разочарование. Тоска по тому, чего так и не случилось. И любовь, которая, к сожалению, значит гораздо меньше, чем всё остальное. Пожалуй, всё.

Стоило бы промолчать, ещё как стоило! Может, даже платок в рот сунуть надо было, чтоб уж точно ни словечка не вырвалось. Но любопытство мигом завалило благоразумие на лопатки, насторожило уши и глаза пошире раскрыло, боясь и малость упустить.

— Вы его… — шепнула Тиль и замялась — запретное слово выговариваться никак не желало. — Между вами… связь?

— Связь? — удивилась Мильда. И вдруг расхохоталась, да ещё как: неприлично громко, забыв даже ладонью прикрыться, звонко, совсем по-девчоночьи. — Нет, это невозможно! — красавица смахнула с мохнатых ресниц слезинку. — Впрочем, кое-что вы угадали. Я действительно принимаю помощь от мужчин. Некоторых. Немногих, но… В общем, Карт не относится к числу покровителей. Он мой сын.

— Сын? — опешила девушка. — Но как же?.. То есть… Он никогда не говорил!

— А что он должен был рассказать? Впрочем, пустое это, гораздо важнее другое.

— Что же?

— Карт никогда раньше не обращался ко мне за помощью. Ни разу. И всегда наотрез отказывался, если я сама предлагала.

— Но я его не просила, правда! — Зачастила Тильда, для убедительности даже руки к груди прижав. — Клянусь, мы о бале только раз и говорили, ещё на каникулах, когда у дяди были. Но он меня тогда и не слушал, мы с Грегом болтали, а Карт книгу читал!.. А больше я ни словечка…

— Вот это как раз и важно, — мягко перебила Мильда. — Но давайте вернёмся к платью, у нас слишком мало времени, все разговоры потом!

Хозяйка хлопнула в ладоши, заставив портниху, увлечённо в коробке с лентами роющуюся, вздрогнуть.