Ради тебя дышу

Весь зал, как, впрочем, вскоре и вся его некогда самая богатая страна, будет наполнена людьми, имевшими от рождения цвет глаз от оранжевого до рубинового, а волос – от рыжего до темно-каштанового. А еще особый ужас вселяли верхние небольшие клыки во рту фламийцев. И даже когда они, переговариваясь между собой, улыбались, выглядело это весьма кровожадно и хищно. Древние легенды утверждали, будто бы предки фламийцев во время завоевания земель в сражениях использовали свои клыки, перегрызая своим врагам глотки. По свету кочевали слухи о том, что ни один человек не сумеет противиться опасному воздействию чар фламийцев на противоположный пол. Значит, волны насилия над женщинами не избежать. Хотя, если подумать, стоит фламийцам применить свои чары, как всё будет происходить добровольно. А еще эта странная болезнь, которую они насылают на людей. Народная молва упорно твердит, будто таким образом фламийцы наказывают тех, кто причинил им зло или тех, кого просто-напросто требовалось уничтожить. Проклятие всего сущего. Огненная болезнь. Люди, заболевшие этим недугом, покрывались коричневыми и серыми, слово пепел, пятнами, стеная от жгущей их боли. Если везло, то они умирали за год, если нет – тогда их ожидало многолетнее безумие. Кошмар!

Но неожиданно в мыслях его блеснула ослепительная вспышка. Существовал один человечек в Северном графстве в самом дальнем, красивом и богатом имении, который обладал не менее странной силой. Силой исцелять Огненную болезнь. Это была тайна рода Брайсли. Только по материнской линии и только женщины рода через каждые два поколения награждались подобным даром. Тайна осталась неразгаданной, потому что даже в самих королевских архивах не было упоминания о том, зачем дается такой дар. Страх прокрался в сердце бывшего короля – а что если, фламийцы, узнав об этом, захотят стереть с лица земли необычную девушку? Чтобы недуг под названием Огненная болезнь без препятствий поразил все неугодные им народы, очистив, таким образом, самые плодородные земли. Храните небеса, Бернадетту Брайсли!

До слуха престарелого альдэрианца королевской крови долетели обрывки разговора Верховного Лорда Алисдэйра.

– Лорд Харлин, вы вместе с лордами Камденом, Лемандом, вступаете в совет Северного графства, управление за коим закреплено за лордом Нивеном.

– Слушаюсь, мой повелитель, – отозвался густым голосом высокий фламиец с копной темно-каштановых волос, отливающих медью в ярком свете горящих светильников.

– Усадьба Щедрые Низины отныне и по праву победителей переходит в ваше пожизненное и личное владение, которое может передаваться вашим потомкам.

– Благодарю вас, Лорд Алисдэйр.

– Итак, вперед мои верные лорды.

И тогда всё внимание присутствующих красноглазых и красноволосых людей обратилось на бывшего короля. Верховный Лорд фламийцев подошел ближе, с неподдельным интересом разглядывая стоящего перед ним человека. Король смело встретил взгляд Алисдэйра.

– Вы и ваша семья останетесь живы, но жить и работать будете наравне с остальными пленными людьми вашего племени, – с металлом в голосе сообщил он. – В замок в долине вулканов их.

«Жить и работать. Жить и работать. Жить. Работать?» – крутилось в мозгу бывшего короля Альдэрии, когда его вели к большой карете, где уже находились его супруга и двое детей. В сопровождении многочисленного отряда конных воинов и передовой группы на грифонах, их повезли в неизвестность.

***

За почти два месяца наступившей зимы из столицы не пришло ни одного письма. Это показалось Берни весьма странным и тревожным, потому что в свете начавшейся и непонятно закончившейся ли войны о таких временах стоит забыть. С грустью девушка вспомнила о том, как именно в зимний период в Дэри организовывались массовые гуляния, во дворце устраивались роскошные баллы. Представители всех знатных родов съезжались в столицу, чтобы обсудить положение своих имений, закупить новое оборудование, обновить прежние партнерские соглашения и заключить новые контракты. Молодежь, которой разговоры о делах были неинтересны, днями проводила время, катаясь с горок на санках, на каруселях, раскинутых на огромной столичной площади, а потом без устали до глубокой ночи танцевала в королевском дворце. Так завязывались новые знакомства, появлялись новые друзья и образовывались новые семьи.

Бернадетта с тоской подумала, что, наверное, пропустила уже два или три таких сезона. После смерти брата, а потом и отца, она занималась исключительно усадьбой. Время на другие дела просто отсутствовало. Да и настроение, чтобы танцевать и развлекаться, было не подходящим. Четыре года назад, во время таких вот гуляний, ей поступило два предложения руки и сердца. Сватавшиеся к ней, были двумя совершенно противоположными людьми. Один – уже вполне зрелый барон из Восточного графства, второй – ровесник Берни – виконт из Южного. Не ощущая в себе ни симпатии к одному, ни готовности к замужеству со вторым, она отказала обоим претендентам. И нисколько об этом не жалела.