Ради тебя дышу

Спустя день после возвращения из Дэри, где фламийские наместники всех четырех графств Альдэрии давали свою оценку о состоянии дел на управляемых ими территориях Верховному Лорду, Эдан бродил по оранжерее, погруженный в свои мысли. На улице большими хлопьями валил снег, укрывая толстым белоснежным покрывалом и без того заснеженную землю. Вернувшись в особняк, лорд Харлин так и не сумел отыскать ответ на беспокоивший его вопрос: где он мог видеть Черис раньше? И снова он медленно шел по коридору, стены которого были увешаны родовыми портретами прежних хозяев. Смутное ощущение близкой разгадки заставило его остановиться перед тем самым изображением, которое тогда вызвало в нем и Оллгаре улыбку о совершенной художником ошибке. Пристально вглядевшись в личико девчушки, сидящей на стуле, Эдан понимающе закивал головой. Так и есть! Черис – дочь графа Брайсли. Иначе с чего бы графу и его сыну садить рядом с собой девочку из прислуги, чтобы позировать художнику на семейный портрет? Дочь графа, а, значит, полноправная хозяйка этого имения. Однако в свете сложившихся обстоятельств – уже бывшая хозяйка, якобы ушедшая в лес. Что заставляет её скрываться и вести жизнь простой ткачихи, не гнушаясь тяжелого труда даже в прачечной и работать, не покладая рук. Почему она упрямо не желает выйти из тени на свет, сообщить о своем статусе или просить пощады?

Эдан недолго ломал над этим голову. Ответ нашелся сам собой: страх за себя и свою жизнь. Наверняка, соседи из Западного графства расписали появление фламийцев в особо ярких и негативных красках. Зато лорд Харлин долго думал о самой Черис. Она преследовала его во снах, вызывая непреодолимое желание воспользоваться своим правом господина, раз фламийские чары не способны бросить её в его объятия, но… Но его интуиция подсказывала ему, что так будет только хуже. С Черис действовать нужно по-другому. Ее нужно соблазнять медленно и чувственно, вызывая доверие.

– Эдан! – окликнул друга Оллгар, и когда тот обернулся, сказал: – Стражники у ворот при въезде в усадьбу сообщают, что некий сэр Стеллан Клайд желает встретиться с тобой.

– По какому делу?

– Якобы в имении осталась его сестра, которую он хотел бы видеть и непременно вернуть.

– Пропустить.

Оллгар кивнул и ушел, чтобы передать приказ хозяина.

Через десять минут в кабинет вошел молодой мужчина, темноволосый и голубоглазый. Однако ожидаемой тревоги за сестру Эдан на его лице не заметил. Зато увидел, как жадно вспыхнули его глаза, когда увидели стоящие на столе стопки с золотыми монетами. Лорд Харлин предложил мужчине присесть, и тот в мгновение ока плюхнулся в плетеное кресло.

– Меня зовут Стеллан Клайд, милорд. Я случайно узнал, что моя сестра осталась жива и находится здесь. Могу я видеть её? – Стеллан очень старался изобразить отчаяние от своей потери и радость по поводу возможного возвращения родственницы.

Эдан откинулся на спинку кресла и спросил:

– Имя вашей сестры, сэр.

– Бернадетта.

Эдан нахмурился – насколько ему было известно, никто здесь не носил такого имени.

– Девушки с таким именем здесь нет.

Стеллан поджал губы, ничего не понимая. О том, что Берни жива ему сообщил его шпион, и тогда Стеллан решил вернуть её. За это время они с матушкой уже истратили большую часть денег, продали почти все ценные вещи и значительно поистрепались. Как и предвидела его проклятая сводная сестра, они оказались на краю долговой ямы. Сами денег добывать они не умели, и тогда им пришла в голову мысль найти и вернуть Берни, чтобы она зарабатывала им на проживание. Пусть даже придется отправить её в какой-нибудь бордель. С её смазливым личиком она будет иметь вполне хороший спрос и приносить хорошие деньги.

– Простите, я назову вам её полное имя, – исправился Стеллан. – Бернадетта Брайсли, наследница и владелица…хм, бывшая владелица этих земель. Еще её могут называть Черис.

– И как вы намерены вернуть её? – спросил Эдан, едва сдерживая хищную улыбку.

Стеллан явно не ожидал подобного вопроса.

– Разве вы не проявите милосердия и не отпустите её?

– С чего это? Она моя – собственность, – отвечал Эдан, смутно ощущая какую-то нечистоплотность этого сэра Клайда.

– Но вы можете продать её. Сколько это будет стоить?

– Новое обстоятельство сильно подняло цену. Рабыня благородной крови стоит целого состояния, – произнес Эдан.

– Сколько? – настаивал Стеллан.

– Вы не потянете, – жестко ответил Эдан.

Губы Стеллана превратились в узкую нитку, когда он, понимая, что уже заранее проиграл, подскочил и схватился за меч. Значит, он силой заберет её.

– Вы сомневаетесь в моем благосостоянии, лорд, как вас там? – с пеной у рта крикнул Стеллан, рванувшись вперед.

Его остановило какое-то неприятное шипение и боль во впадине между ключицами – там острие пылающего меча фламийца прожгло расшитый ворот его кителя и рубашку, грозя зажарить кожу.

– Стоять, сэр Клайд, если вам дорога ваша жизнь, – ровно сказал Эдан.

Стеллан спрятал свое оружие и, осознав совершенную им глупость, отступил на два шага назад. Меч фламийца погас.