Ради тебя (СИ)

- А мне казалось, этот тягостный для нас обоих разговор мы закончили лет восемь назад, - ответа жены Арьере будто и не услышал, а она ещё раз напоминать, что никаких бесед не хочет, не стала. Какой смысл? - Я уже говорил вам: у мужчин есть определённые потребности и их необходимо удовлетворять. И если супруг, как человек порядочный, не желая докучать жене, ищет другие способы...

- Облегчиться? - подсказала Тиль, скроив самую невинную из всех невинных мин.

- Прекратите! - чувствительный Амос от возмущения даже голос повысил. - Ваша вульгарность давно перестала меня шокировать, но это ещё не повод её демонстрировать. Так или иначе, а приличной женщине не только говорить, а и думать о подобных вещах недостойно!

- Другими словами, - протянула госпожа Арьере, - воспитанная жена обязана сделать вид, что про шалости мужа слыхом не слыхивала и вообще слова «любовница» не знает. Да не волнуйтесь вы, это я действительно уяснила. Только, может, стоит проявлять поменьше порядочности и хоть изредка жене докучать?

- Я отказываюсь понимать ваши намёки.

Тильде оставалось лишь удивляться, почему тонкие плафоны ламп не покрылись инеем. Вот её от холодного тона супруга озноб продрал.

- Ну так я намекну ещё раз, - сладенько пропела Тиль. - Вы дорогу в мою спальню не забыли? Впрочем, откуда бы вам её вообще знать?

- Это переходит все границы! - возмутился муж и умудрился проделать это с поистине ледяным изяществом, призрением не только библиотеку затопив, но и в коридор плеснув.

- Да перестаньте вы! - терпение, которое Тильда, кажется, накопила на долгие-долгие годы вперёд, которого до самой смерти должно было хватить, внезапно закончилось - всё и разом, ни капельки не осталось. - Это мы тоже давно выяснили! Я вульгарная безродная девица из Колоний и никакое местное воспитание тут не поможет. Наоборот, дядюшка со всеми своими деньгами и плебейским происхождением, меня только избаловал. Ну так и закончим на этом! Вам никогда не хотелось поговорить нормально?

- А вы желаете поговорить нормально? - на удивление неприятно улыбнулся Арьере. - Извольте. Хотя, повторюсь, я считал, что одного раза будет достаточно.

- Это про ваши бредни с наследником? Честно говоря, я думала, что вы про них давно забыли.

- Нет, не забыл, - процедил Амос. - И это не бредни, дорогая моя, а факты. Ни глазки, ни губки, ни прочие прелести не заставят меня лечь с вами в одну постель, можете даже и не пытаться.

- Да я и не пытаюсь, - поклялась Тильда, вот только её никто не слушал.

- Вы с мерзким старикашкой воспользовались бедственным положением моей семьи - мои поздравления и аплодисменты, - господин Арьере вскочил на ноги и принялся мерить шагами комнату. - Вы с вашей репутацией смогли купить мужа из благородного, ничем себя не запятнавшего рода. Получили такое положение в обществе, о каком девицам, подобным вам, стоит запретить даже мечтать! Благодаря моей фамилии вас принимают...

- Я уяснила, не распаляйтесь так.

- Нет, не уяснили! - Супруг рубанул ладонью воздух. - Да, я согласился на эту жертву ради своей семьи. Но портить вашей дурной кровью родовое древо не дам! Поэтому моим наследником будет младший брат и его дети, а не ваши выродки!

- Ваши, вы имели в виду? - уточнила Тиль, подперев ладонью подбородок.

- Я так и сказал!

- Да нет, выродки же будут не только мои, но и ваши.

Амос остановился посреди комнаты как вкопанный, сцепил руки за спиной, прожигая взглядом ковёр. Желваки, обычно не выделяющиеся на аристократически-округлом лице, сейчас так и ходили у него под скулами, перекатывались камешками.

- Вас бы стоило хорошенько побить, - выдавил он, вдоволь насопевшись. - И никто бы меня за это не осудил!

- А не легче развестись? Семейные дела вы поправили, моего приданого должно хватить на многое.

- И об этом мы говорили. Никогда род Арьере не опозорит себя разводом, - отчеканил супруг. - Скандала я не потерплю!

- Знаете, о чём я только что подумала? Моих собственных средств на адвоката вполне хватит.

Муж не отвечал долго, слишком уж долго. Тиль даже забеспокоилась, не хватил ли его удар от таких-то переживаний. Но Амос всё-таки отмер, повернулся к жене, и на лице у него расцвела обаятельная, даже немного игривая улыбка.